На спектакль Льва Додина попасть было практически невозможно – полный аншлаг! Сработало имя известного мастера, да и на спектакли без субтитров наш зритель ходит с большим энтузиазмом. Многих привлекли и имена известных российских актеров. Мы, следуя своей традиции, пообщались со зрителями и узнали, что они думают о Василии Гроссмане в интерпретации Льва Додина. К сожалению, наш фотограф был сломлен машиной аншлага, так что довольствуемся фотографиями, которые нам любезно прислали сами герои.
Елена, преподаватель английского
Спектакль понравился. В принципе, все спектакли на форуме «ТЕАРТ» отличаются от белорусских и нравятся мне. Они более открытые, не такие консервативные, как у нас.
Сразу можно отметить игру Боярской. Если честно, остальных актеров я не знаю, но они мне тоже понравились.
Спектаклей с похожим кругом тем в белорусском театре сегодня слишком много, они уже надоели. Хотелось бы видеть у нас больше постановок о современности. «Жизнь и судьба» зашел хорошо, потому что это не наш спектакль, а ведь всегда интересно знакомиться с тем, что делают в других странах.
На форуме я посмотрела еще спектакли «Старина Монк» и «Враг народа». На первом месте для меня или «Жизнь и судьба», или «Враг народа» — пока не определилась. Спектакль «Старина Монк», наверное, не для моего возраста — не могу его понять.
Марина, специалист по связям с общественностью
От спектакля по такому роману я ожидала большего. Я писала дипломную работу по «Жизни и судьбе». Сам роман и фильм с Сергеем Маковецким в главной роли мне больше понравились. В спектакле меня смутил выбор главных героев, показалось, что они переигрывают… Штрум у Додина получился каким-то пафосным, у Гроссмана он другой. Его визуальный образ в моей голове тоже рисовался другим: это мужчина небольшого роста, а не такой, как Сергей Курышев.
Гроссман сегодня очень актуален, особенно его философско-нравственное обоснование критериев «добра» и «доброты». Он поднимает вечные темы, большое внимание уделяет еврейской проблеме. Это его болевая точка, ведь он сам был евреем, участвовал в Нюрнбергском процессе. Несмотря на это он объективно освещает еврейскую тему в романе. Не думаю, что эта тема основная в спектакле, но она играет в нем большую роль. И это важно, потому что люди не должны забывать, какие потери понес еврейский народ в годы Второй мировой войны.
Дмитрий, служащий банка
На фоне других спектаклей фестиваля этот выглядит больше классическим, нежели авангардным. Какой-то взрыв в такой сложной, печальной, трагической теме сложно представить, я его и не ждал.
Я, может, выскажу непопулярное мнение, но мне не нравится, что в спектакле выделяется один народ, что здесь очень большое внимание уделяется еврейской теме. На этом не стоит зарабатывать дополнительные бонусы. Ведь и белорусы испытали те же проблемы. Моя бабушка, например, многое пережила.
В театре я ищу не развлечения, а размышления. Весь спектакль у меня перед глазами крутился фильм по «Жизни и судьбе». В фильме образ Штрума получился интереснее, героиня Боярской была там не такой пошлой, что ли…
Владимир Мищанчук, заслуженный артист БССР, ведущий мастер сцены Театра-студии киноактера, профессор, декан театрального факультета БГАИ
Творчество Додина я знаю давно, его театр любил, люблю и буду любить. Там работают творцы, увлеченные своей профессией, они анализируют злободневные темы. Нынешняя молодежь редко обращается к драматургии или к литературе уровня Гроссмана. Поэтому посмотреть сегодняшний спектакль им важно и с познавательной точки зрения, и с воспитательной. Я рад, что на спектакль пришли мои студенты — и режиссеры, и актеры. Особенно полезен такой поход будущим режиссерам, потому что само творчество Льва Додина — это мастер-класс во владении профессии. За это ему низкий поклон и благодарность от нашей театральной школы, от Академии искусств.
В «Жизни и судьбе» есть зерно старой петербургской режиссерской школы. И это замечательно, потому что мы должны ценить то, что имеем на сегодня, бережно относиться к прошлому опыту.
Чувствуется, что Лев Абрамович Додин сделал этот материал под себя. Мне кажется, личностное начало самого Додина превалирует в спектакле над поднимаемыми проблемами. Я назвал бы такую работу иллюстрацией знаковых событий в жизни нашего народа через слово, видеоряд, мизансцены, художественное решение. Мне не хватает развития сюжета, героев, их характеров. Из-за фрагментарности спектакля я не знаю, кому сопереживать, за кого мне болеть. Думаю, можно было найти другое решение.
Алексей, сотрудник рекламного агентства
Меня очень впечатлил спектакль. Роман я не читал, поэтому не знал сюжета, и мне было интересно следить за его развитием. Мне понравилась тема спектакля, актуальная для сегодняшних реалий. В России такие спектакли могут идти — и никто их не запрещает! Здорово, что и в нашей стране его показали благодаря организаторам форума. Думаю, привезти «Жизнь и судьбу» обошлось им недешево.
В нашем Русском театре (НАДТ им. Горького — прим. «Культпросвет») ставили спектакль про гражданскую войну, про проблемы взаимоотношений красных и белых по Булгакову. Больше и не вспомню спектаклей, тематически похожих на работу Додина.
Какие-то эпатирующие вещи в спектакле (нагота и т.д.) меня не смущают. Все показанное на сцене было самодостаточным и органично вписывалось в происходящее. Не было наготы ради наготы или нецензурной речи ради нецензурной речи. Все здорово!
Лев Додин поделился с журналистами мыслями о…
О спектакле
Самое главное в спектакле — это проблема рабства человеческого духа, уничтожения свободы.
Мы показываем «Жизнь и судьбу» в Европе. Зрители делятся с нами своими впечатлениями — оказывается, их очень волнует проблематика. Они говорят, что в спектакле мы рассказываем не о советской действительности, а о них. Потому что сегодня нет мира, где человеческий дух не был бы унижен, ограничен, его со всех сторон давят и душат.
Наш спектакль прожил уже немалую жизнь. Он живой и обязательно должен развиваться дальше.
О своем театре
В наш театр попасть непросто. Я не знаю, как в Беларуси, но в России огромный переизбыток артистов. Почти весь театр — это мои ученики разных выпусков. С некоторыми мы встретились (страшно сказать!) в 1975 году, они играют сейчас в спектакле. С некоторыми — совсем недавно. Артистам со стороны попасть в нашу труппу нелегко, но возможно. Каждое лето мы просматриваем огромное количество актеров, чтобы понять, что происходит с театром, что они знают, а что — нет. Такие просмотры иногда увлекательны, иногда огорчительны, а иногда вызывают надежды.
О подборе пьес
Литературная часть нашего театра читает несколько тысяч пьес в год. Но выбирая литературную основу для спектакля, я, в основном, делаю ставку на самого себя, на то, что мне сейчас кажется наиболее важным. Скорее не пьесу выбираешь, а потом решаешь, как ее поставить, а сначала думаешь о том, что тебе важно, а потом на ум приходит пьеса. Современные пьесы мы ставим реже, чем классику, но регулярно читаем их.
Я не люблю, когда разделяют классику и современность. Потому что так называемая классика — это самое современное, что может быть. Она говорит о нашей жизни, только во всечеловеческом масштабе.
О сегодняшнем театре
Сегодня театр делает большой уклон на визуальность. Долгое время ее театру не хватало, а сегодня мы наблюдаем перебор. Мы живем в эпоху огромного недоверия к слову. Компьютеры, смс, укороченные предложения отучают нас слышать длинные фразы, мысли. Небольшим образом легче воздействовать на людей, за него — меньшая ответственность. Понял — хорошо, не понял — ну, зато я это понимаю. Я замечаю некую архаичность прогресса. Все развивается больше и больше, а в искусстве мы возвращаемся к временам, когда рисовали на скале, а потом кто как расшифрует этот рисунок, так и думает.
Елизавета Боярская (роль Жени в спектакле)
Интерес к профессии, любовь к театру, кино, книгам у меня от родителей. Но Лев Абрамович направил меня на путь, по которому я и следую в своем творчестве. Я поступила к нему на курс, еще не зная хорошо его спектакли. И это одна из самых больших удач в моей жизни!
Когда мы начали работать над этим спектаклем, я была в конце первого курса. Мы еще ничего не знали про это произведение. Тема тоталитарного режима для многих открылась с новой стороны. Мы ездили в экспедицию в Освенцим, Норильск. Столько всего было! Четыре года мы работали над спектаклем! Каждый пробовал все, прикасался к различным ролям. Сейчас я играю Женю. И мне кажется, в конце пятого курса я уже более-менее понимаю, в какую сторону мне смотреть.
Работа с разными режиссерами — большой опыт и подспорье. Не все же такие гениальные, как Лев Абрамович. Когда работаешь с другими, часто больше обращаешься к собственному опыту, проявляешь самостоятельность. Вдруг соприкасаешься с другим взглядом на жизнь, с другим способом режиссуры, становишься богаче.
Никто не знает, что такое совершенство, это субъективное понятие. Для одного картина совершенна, для другого — безобразна. Мне хочется естественно плыть по течению жизни и не забывать о принципах. Хочу быть честной перед собой, зрителями, говорить правду, не стесняться ее, быть добрым, открытым человеком, сеять доброе со сцены, но в то же время и не бояться быть зеркалом.
