АрАрАт. Мнение

Что смотрим

«Гамлет» Могилевского областного театра кукол в постановке Игоря Казакова можно смело называть одним из лучших спектаклей, созданных белорусскими «кукольниками» за последние годы. Могилевский «трагифарш» получил заслуженное признание, став обладателем Гран-при VIII Международного молодежного театрального форума «М@ртконтакт-2013» и бронзы II Молодежного театрального форума стран Содружества, Балтии и Грузии – 2015. А еще спектакль номинировался на Национальную театральную премию. Но все это, наверное, не так уж важно. Главное, что постановка радует как простых зрителей, так и профессионалов нестандартным подходом к классическому тексту, актуальностью формы, смыслов и нетривиальным ответом на вопрос о том, какой же он, Гамлет ХХI века.

Провести сеанс психологического препарирования датского принца «Культпросвет» попросил Павла Зыгмантовича.

эксперт Павел Зыгмантович – семейный психолог.

Перед спектаклем

Я понимаю: то, что мы увидим, не может быть совсем простым. Во-первых, потому что это театр кукол. Во-вторых — потому что «Гамлета» ставили уже несколько тысяч раз, и если режиссер берется за этот материал, значит, он хочет сказать что-то новое, значит, должно быть что-то особенное.С ожиданиями тяжело, потому что я ни разу не смотрел «Гамлета» ни в каком виде. Хотя, конечно, знаю, о чем идет речь.

Видимо, мое ожидание — это именно ожидание чего-то особенного. Мне кажется, что это будет как минимум свежо.

«Гамлет» по факту — история взросления. Герой жил себе нормально, а потом все у него «хрусь» — и пополам. И с этим надо как-то справляться. Но так все живут. Подростки так живут. Взрослые часто так живут. Поэтому это бессмертный сюжет. Он даже шире, чем просто сюжет взросления. Это еще и сюжет совладания с любыми трудностями в жизни. Гамлет — герой, перед которым возникла масса сложностей, с которыми надо было справляться. А через это проходит абсолютно каждый человек.

В антракте

Мои ожидания оправдались. Спектакль удерживает внимание. История подается очень своеобразно, особенно безумие Гамлета. Нас все время держат в напряжении, не давая толком понять, то ли герой и правда сошел с ума, то ли притворяется.

Мне с профессиональной точки зрения видится следующее. У Гамлета случился замечательный когнитивный диссонанс. Это дискомфорт, вызванный конфликтом двух противоречивых установок, связанных с тем, что называется «Я-концепцией». То есть с одной стороны, Гамлет хороший сын, что он постулировал в самом начале действия. С другой — хороший человек, не злой, никому не причиняющий вреда. По крайней мере, ничего такого не было заявлено и не прослеживалось.

И вот теперь у него есть противоречие: как хороший сын он должен отомстить, но как хороший человек он не должен причинять людям вред. В одной из первых сцен «свального греха» короля и королевы он и говорит нечто подобное. Таким образом, у Гамлета есть две установки — профессионально говоря, два аттитьюда. Либо он хороший сын, либо хороший человек. Но при этом Офелию после секса — в монастырь (улыбается). Кстати, актриса (Анастасия Лаптинская — прим. «Культпросвет») в этой сцене, на мой взгляд, прекрасно сыграла. Это было даже не разочарование, а нечто большее. Крушение всех опор и основ из-за того, что ее, говоря попросту, кинули.

Если возвратиться к Гамлету, то он все-таки ищет выход, который помог бы ему избежать выбора. Например, его фраза перед «спектаклем» и сам «спектакль» — попытка выйти из когнитивного диссонанса. Гамлет надеется, что король сам во всем признается, что виновные сами «убьются», а он останется и хорошим сыном, и хорошим человеком.

Что касается «безумия» Гамлета, то это некая форма защиты. Ему надо принимать решение: мстить или не мстить. А он пока ни на что не решается, пытаясь найти какой-то иной способ, который был бы для него более приятен. Это сторона вопроса очень любопытна и, пожалуй, представляет для меня основной интерес.

Режиссер в спектакле рвет шаблоны и не дает однозначных оценок. Мы не понимаем, что происходит на самом деле, как не понимает этого и сам Гамлет. Когда человек переживает когнитивный диссонанс, его начинает качать, он мечется, и, мне кажется, режиссер это заметил и очень точно передал. Ведь на сцене показана образцовая истерика, герои очень много кричат. Актеры играют не просто экспрессивно, а сверхэкспрессивно. На мой взгляд, это как раз и есть художественное воплощение когнитивного диссонанса, разрывающего героя, и это просто прекрасно.

Что касается художественной формы — например, решения образов Полония, Розенкранца и Гильденстерна, — то скажу, что они такие «фасадные» ребята. В психологии термин «фасадное общение» обозначает неблизкие отношения. И в больших коллективах это нормально. Но когда такое общение продолжается между людьми, которые хорошо знакомы, это говорит о наличии огромной дистанции. И костюмы Розенкранца и Гильденстерна, и поза Полония подчеркивают большую дистанцированность между Гамлетом и этими персонажами. Фактически это говорит о крайне тяжелой социальной изоляции Гамлета.

После спектакля

Мне кажется, этот спектакль на грани гениальности. Пожалуй, то, что «Гамлет» поставлен в театре кукол, дало режиссеру и актерам необходимую свободу. В этом смысле прекрасным моментом был разговор Гамлета с матерью. Это уничтожение куклы, ее удушение и разрывание на фоне того, что есть мать, живая актриса, как раз показывает, что на самом деле герой хотел сделать в негодовании от предательства. Использование кукол позволило показать все желания Гамлета, которые, на мой взгляд, ничем другим передать было нельзя.

Куклы помогли показать и необходимый градус безумия Гамлета, добавили действию гротеска, ведь кукольный театр гипертрофирует определенные моменты. Например, Розенкранц и Гильденстерн были просто костюмами, а не друзьями Гамлета. И когда они сняли свои костюмы, взяли ловчие палки и пошли с ними на героя, это был яркий момент правды, лучше его показать было просто нельзя. На мой взгляд, ни при помощи переодевания, ни изменениями в мимике такого эффекта добиться невозможно. Мне кажется, что режиссер что-то понял в жизни и использовал идеальный инструмент. И это было «на выдатна».

Интересно решение образа Гамлета, его костюм супергероя. Он в самом деле такой современный герой. Если у Лермонтова героем был Печорин, то в наше время –– это супергерой, который один со всем справляется. И Гамлет такой. Если мы возьмем супергероев — Человека-паука, Железного человека, Бэтмена, — то увидим, что они все одиноки. В лучшем случае у них есть дворецкий. В случае Гамлета — Горацио. Это подмечено очень точно. Потому что социально-эмоциональные личностные связи сегодня ослабли. Мы становимся одинокими. С одной стороны, мы превращаемся в супергероев, потому что можем больше, а с другой — в одиноких людей. И в этом смысле Гамлет тоже был восхитителен.

Полагаю, что в финале спектакля есть два важных момента, и они противоположны. Я думаю, что Гамлет все-таки решил отомстить за отца и справился со своим когнитивным диссонансом, выбрав одну из сторон и не выдержав жизни с этим выбором. Бензопила здесь была восхитительной находкой. Но есть намек и на то, что Гамлет все-таки не решился. И режиссер не дает зрителю ответа. Это тот случай, когда искусство не учит. Я привык, что искусство должно учить, но конкретно в данном случае искусство не учит, а показывает, что оба возможных выбора Гамлета — они про смерть.

И если это действительно так, то режиссера надо просто расцеловать. Потому что в когнитивном диссонансе есть такая «ловушка 22» (это название книги, так же переводят как «Уловка 22»). Это о том, что любой выбор плохой, потому что ты все равно что-то теряешь. Хочешь остаться хорошим человеком — будешь плохим сыном. И наоборот. В любом случае тебе будет очень плохо. И нам показали, что при любом финале будет плохо.

Это красивый и визуально прекрасный спектакль. Но для него нужно дополнительное толкование. Например, актеры кричат, они умышленно говорят невнятно, музыка забивает текст, и это видно. И поначалу совсем не ясно, для чего это делается. Но если люди это все-таки понимают, то спектакль для них будет прекрасен от начала и до конца.

Я думаю, что «Гамлет» предназначен для зрителя, который открыт чему-то новому. Зрителю, который привык объяснять происходящее неопытностью или глупостью режиссера, его амбициями, будет тяжело, а человеку, который способен думать, на этот спектакль стоит идти обязательно. И, конечно, «Гамлета» можно просто смотреть ради эмоций.