На гастроли в Минск Драматический театр им. А. Венгерки привез постановки «Гугулы» по роману Виолетты Гжегожевской, «Танго «Запрет» Матея Закличиньского и «Шекспир» Даны Лукасиньской. Приятным бонусом для зрителей стала возможность встретиться после спектаклей с актерами и директором театра и задать им вопросы.
Вечер первый. «Вот моя деревня, вот мой дом родной…»
«Гугулы»
Когда в фойе зрителей встречают актеры, предлагая выпить и закусить, вряд ли эти самые зрители подозревают, что ждет их дальше. А дальше будет погружение в воспоминания героини Виолы (Катажина Сергей), которая возвращается в родную деревню Хектары, своеобразную польскую Тьмутаракань.
На время случайные зрители становятся попутчиками и собеседниками героини. И готовы к этому не все. Не все выдерживают и полуторачасовой спектакль, в котором неожиданно сменяются отдаленные друг от друга хронологически и тематически эпизоды. Уловить логику в этом трудно, но из осколков пережитого складывается целостная картина жизни не человека, а целого поколения. Фрагментарный поток воспоминаний героини скользит по касательной истории Польши, особенно 1980-х годов. И в этой истории есть сбор металлолома, клей, воскресная лотерея в костеле, а еще допрос за рисунок Кремля, над которым из-за пролитой краски сгустились мрачные тучи…
Спектакль можно адекватно и полно воспринять, только зная историю и культуру страны. Постановщики определяют его как историю «дозревания» человека. А зритель, не копая глубоко, вполне может увидеть в нем рассказ о возвращении к истокам, от которых не сбежишь, даже если уедешь из своих Хектар.
В спектакле порадовало: живая музыка в исполнении коллектива Transkapela и сказка о Петушке.
Обсуждение
Вопрос лингвистический: что такое «гугулы»?
Агнешка Корытковска-Мазур: Это слово нельзя перевести дословно, но вообще «гугулы» – это недозрелые фрукты.
Хотела бы спросить о религиозном аспекте. В спектакле упомянули достаточно много праздников. И мне показалось, что в этом есть насмешка, потому что с «религиозностью» был явный перебор.
Иоланта Боровска: Для разных людей религиозность обозначает разные вещи. В спектакле все показано через восприятие героини Виолы. А она видит свою мать вечно молящейся, на коленях. И религия является неотъемлемой частью деревни, сельской жизни.
Славомир Поплавски: В книге, по которой поставлен спектакль, жена (мать Виолы) уже была очень набожной. А мой герой (отец Виолы) не интересуется религией, он коммунист. Но это не мешает им любить друг друга. Таких семей, кстати, в реальности было много.
Я б хацеў запытаць пра музыкаў. Ці стала яны з вамі супрацоўнічаюць і чаму абраны такі рэпертуар?
Роберт Василевски (Transkapela): С режиссером мы знакомы по разным проектам. В начале работы над спектаклем мы постарались создать структуру, которая бы передавала саму суть деревни во времени и пространстве. Мы очень ценим традиционную народную музыку и сами традиции, которые лежат в основе жизни деревни, основанные на ритмах природы и тяжелой работе. Эта музыка отличается от современной темы, которая есть в книге Виолетты Гжегожевской. Она как будто немного из другой оперы, внешне не касается описанных ситуаций. Но оказалось, что в один момент музыка и текст сложились в определенный образ.
Вечер второй. Водка, танго и война
«Танго «Запрет»
Опыт отечественного «Местачковага кабарэ» заставил идти на «Танго» с большим скепсисом. В антракте оказалось, что скепсис под ритмы румбы куда-то исчез. Польский «золотой стандарт» 1930-х годов, музыкальная основа «Танго», звучал в постановке очень привлекательно и современно. И здесь нужно сделать реверанс в сторону музыкантов «Магического ансамбля» и актеров. Впечатляющие вокал и пластика, свободная манера общения со зрителями, которые включались в действие охотно и свободно, создавали особую атмосферу вечера.
«Танго» в первую очередь привлекает именно яркой, эффектной формой представления. Но в нем есть и связность музыкальных номеров, которые условно раскрывают отношения между героями, их личности. Помимо своеобразного любовного треугольника (хозяин кабаре (Бернард Баня) – его жена (Агнешка Можейко-Шеховска) – «темная личность» (Петр Шеховски)) в постановке есть герои, в которых можно увидеть отражение жизни конца 1930-х. Это девушка, вынужденная работать в кабаре, чтобы не оказаться на панели (Моника Заборска-Врублевска), и нервный улан, все время рвущийся в бой (Матеуш Витчук). Легкими намеками передается в постановке и настроение накануне катастрофы 1939 года. В первой части спектакля заметить это практически невозможно, но во второй атмосфера все больше нагнетается минорными композициями и аллюзиями, которые в состоянии прочитать не каждый зритель. Вряд ли многие обратят внимание на мельком упомянутое «чудо на Висле» или свяжут песню «Расцветают бутоны белых роз» с Первой мировой войной. Зато внезапно прорывающийся сквозь музыку сигнал воздушной тревоги и фраза «С Новым 1939 годом!» не оставят сомнений в том, что весь этот праздник – своеобразный пир во время чумы. И героям действительно только остается, как в одной из песен, напиться, плакать и петь.
В постановке огорчило: не все желающие смогли потанцевать.
Обсуждение
Когда вы создавали спектакль, на какую аудиторию рассчитывали?
Петр Шеховски: Постановка появилась с мыслью о старшем поколении, которое знает эти песни с молодости. Наши мамы и бабушки выросли на них. У нас в Польше это классика. Спектакль – своеобразный трибьют этой музыки для молодежи, которая, возможно, где-то слышала эти мелодии, но не знает, кто автор песен. А это целый пласт польской культуры. Это Адам Астон, Мечислав Фогг.
Бернард Баня: Эти польские песни являются нашими «стандартами», и мы волновались, поймет ли их белорусский зритель. Возможно, выступлению помешает языковой барьер, переживали за субтитры, которые передавались на боковой экран, не будут ли они отвлекать внимание. Но, во время спектакля мы смотрели в зал и внезапно заметили, что многие понимали происходящее на сцене без субтитров. Энергия, которую мы старались передать зрителю, возвращалась к нам, и мы могли продолжать играть.
Создалось впечатление, что вы воспринимаете межвоенный период как золотое время. Так ли это?
Агнешка Корытковска-Мазур: Действие спектакля происходит в новогоднюю ночь 1939 года. Очевидно, что время варшавских кабаре остается в прошлом. И все осознавали это. Герои спектакля – люди, которые понимают, что происходит, и стараются жить каждую минуту. Кстати, у героев были реальные прототипы в истории польского кабаре и польской сцены. Мы перерыли тысячи книг, чтобы показать, как люди в то время ловили каждое мгновенье. Конечно, мы старались воссоздать атмосферу эпохи, но в спектакле есть и очень современная мысль о том, что нужно ценить каждый момент жизни.
Вечер третий. «Шекспиременты»«Шекспир»
После «M.@rt.контакта» не осталось ни одного театрала, который бы не слышал о «Шекспире». О нем немало писали и говорили, поэтому ограничимся констатацией факта. Сарафанное радио по-прежнему один из самых верных каналов распространения информации. Благодаря ему в РТБД 16 мая был не просто аншлаг. Приставные стулья и ступеньки занимали желающие увидеть, как можно говорить о взаимоотношениях политики, религии и искусства, встав на ходули и обрядившись в костюм картошки.
В итоге убедились, что об этом можно даже петь, примеряя на себя многочисленные образы-архетипы. И получили удовольствие от работы актеров Агнешки Маковской, Бернарда Бани, Петра Шеховского. После спектакля кто-то задумался о судьбах современного театра и политических играх, а кто-то отправился гуглить песенку Ричарда ІІІ «Не любил меня папа, не любила меня мама, не любил меня брат. Я чешский психопат».
В спектакле порадовало: во второй раз его смотреть не менее интересно, чем в первый.«Шекспир» Даны Лукасиньской, Польский Драматический театр им. А. Венгерки»
Обсуждение.
В спектакле много говорили о режиссерах. А какой ваш режиссер? Она ваша светлая или темная сторона?Агнешка Маковска: Светлая.
Петр Шеховски: Мы говорили перед спектаклем и сошлись во мнении, что нам нравится играть его и работать с этим режиссером (режиссер – Агата Бизюк. – Прим. журнала «Культпросвет»).
Вопрос с юмором. Трудно ли изображать женщину с бородой?
Петр Шеховски: В процессе я не думаю о бороде. А вообще это было сделано целенаправленно.
Бернард Баня: Вы бы лучше спросили, как мне гладить такую женщину по ногам! (Улыбается.) Мы привыкли больше к классическим постановкам. А в Польше вы событие или подобные постановки встречаются часто?
Петр Шеховски: Сейчас в Польше существует что-то вроде альтернативного театра. Мы разговариваем языком видеоклипа, в котором много информации, символики, быстрый монтаж сцен. Это требует большой собранности от актера. И такой театр сейчас – своеобразный тренд. Если вопрос заключается в том, революционный ли наш спектакль, то нет. Да, у нас есть определенная тоска по классическим постановкам. И этот спектакль также является нашим манифестом. Он показывает, какую роль играет актер в современном польском театре.
Если бы вам нужно было выделить одну главную мысль спектакля, какой бы она была?
Бернард Баня: Наверное, это была бы мысль о том, что шекспировские времена, функции, которые исполняли тогда актеры в театре, сильно не изменились. Что актеры и театр зависят не только от искусства, но и от политики, и много от чего еще. Весь мир – театр, игра. Есть политика в театре и театр в политике.
Агнешка Маковска: Мне сейчас в голову пришла мысль: политика и искусство – патологические сестры.
P. S. У тех, кто не смог посетить гастрольные спектакли, скорее всего, еще будет шанс увидеть их в Минске. Республиканский театр белорусской драматургии и Драматический театр им. А. Венгерки подписали соглашение о сотрудничестве до 2019 года. В планах театров не только обменные гастроли, но и реализация совместных проектов.
