17 июня в Культ. центре «Корпус» состоится премьерный показ документального спектакля «УБЕЖИЩЕ». В основе спектакля – истории женщин, ставших жертвами семейного насилия. Студентки и студенты ECLAB вместе с режиссеркой Валентиной Мороз и драматургом Константином Стешиком на протяжении нескольких месяцев проводили интервью с женщинами, оказавшимися в убежище ОО «Радислава», и теперь готовы рассказать их истории зрителям, чтобы разрушить существующие стереотипы о насилии и попытаться помочь жертвам пережить их негативный опыт с помощью искусства.
Как проходил процесс интервьюирования героинь?
Настя Стальмахова: Я помню, что очень боялась идти на интервью к своей героине. Когда мы накануне разговаривали с Олей (Ольга Горбунова, руководительница кризисного центра для женщин и детей «Радислава» – прим. «Культпросвета»), она сказала ни в коем случае не ходить домой к героиням, а Яна (здесь и далее имена героинь изменены – прим. «Культпросвета») предложила встретиться у нее.
Мне казалось, что, когда я выйду после интервью, просто погибну, буду думать, что в мире всё плохо, что этих женщин убивают, насилуют… Но на самом деле я очень воодушевилась, потому что моя героиня была очень живая в общении, она не отчаялась… Наверное, эта ситуация в какой-то момент сломала ее, но в «Радиславе» она восстановилась, и после разговора с Яной мне казалось, что всё возможно, что все проблемы можно решить…
Особенность моей героини в том, что она вообще не боится говорить про свой опыт: она предложила взять ее фотографии, позволила даже не изменять ее имя… Зачастую бывает наоборот: женщины закрываются, не хотят, чтобы о них говорили, но Яна хочет, чтобы все про это знали. Возможно, этим проговариванием она решает проблемы…
У многих возникает вопрос, зачем мы это делаем: зачем ставим спектакль, говорим о насилии… Я объясняю, что это очень табуированная тема и пока этот вопрос не будет поднят, проблема не решится. Если не задашь вопрос – не получишь никакого ответа… Не знаю, может ли как-то помочь просмотр этого спектакля зрителям, но его стоит увидеть хотя бы потому, что в нашем пространстве мало постановок на подобную тему.
А как героини реагировали на то, что тексты интервью будут использованы для документального спектакля?
Лилия Асакович: Вначале некоторые из них сопротивлялись и относились к нам довольно враждебно – они не понимали, зачем мы влазим в их жизнь, не хотели быть объектами для исследований… Но потом признали, что благодарны за то, что мы взялись за эту тему, согласились с тем, что об этом нужно говорить.
Артём Лобко: В отличие от многих других моя героиня довольно публичная, она говорит о своем опыте открыто – в какой-то момент она поняла, что это помогает ей, что это своего рода терапия. Интервью для спектакля – это новый важный опыт, ей очень интересно в очередной раз пропустить себя через всё это, услышать свою историю со стороны.
Поможет ли кому-то этот спектакль? Мне кажется, те люди, которые придут на показ, изначально заинтересованы в теме и понимают проблематику. Но если это реально поможет хотя бы тем 7-8 женщинам, которые рассказали свои истории и пропустили их через себя, это уже стоит того.
Было бы круто, если бы на показ пришли люди, которые по каким-то причинам не осознают, что подвергаются насилию, и спектакль помог бы им это понять и подтолкнул к каким-то действиям. Но это идеальная ситуация, и я понимаю, что такого скорее всего не будет.
Многие ли из ваших героинь не понимали, что подвергаются насилию в отношениях?
Артем Лобко: Практически все. Они думали, что это в порядке вещей.
Даша Головчик: У моей героини, например, была очень большая семья, но ее никто не поддерживал: сначала ее избивал брат, потом она переехала к своей старшей сестре, и там на нее начал психологически давить муж сестры.
Карина согласилась на интервью, но сказала, что если бы, например, ее имя было озвучено или она знала, что на спектакль придут ее знакомые или родственники, то отказалась бы, потому что она до сих пор считает, что это стыдно.
Благодаря «Радиславе» она, конечно, уже понимает, что не виновата в том, что происходило. Но у нее все равно есть ощущение, что если она опять попадет в квартиру к сестре или к маме с братом, то снова не сможет никому об этом рассказывать. У нее уже был очень негативный опыт, когда она пыталась рассказывать об этом, но никто не верил, что такое вообще возможно.
Каця Чэкатоўская: Калі я прыйшла на інтэрв’ю да Фірузы, яна сказала, што хоча, каб яе проста хто-небудзь пачуў. Яна шмат куды звярталася са сваімі праблемамі, але ёй паўсюль адмаўлялі. І яна сказала такую фразу: “Мне здаецца, што мяне няма, нібыта я займаю чужое месца. Мяне ніхто не чуе. Мабыць, хоць гледачы мяне зразумеюць”.
Лилия Асакович: Существует очень много стереотипов относительно насилия в семье. Например, что насилию подвержен только какой-то определенный тип женщин или что агрессоры всегда асоциальны. То, о чем мы говорим в спектакле, разрушает многие стереотипы. И если зрители в зале услышат истории героинь и задумаются над этим, это уже очень важно.
Например, у моей героини с виду довольно благополучная семья, но ее муж, который работает инженером, тиранит ее уже несколько десятилетий. И только в конце она поняла, что это тоже было насилие, хоть и не физическое.
В какой момент, как правило, жертвы понимают, что долгое время подвергались насилию?
Настя Стальмахова: Мою героиню очень сильно избили…
Артём Лобко: Этот момент может наступить, когда они оказываются на грани жизни и смерти и им некуда деваться…
Даша Головчик: Моя героиня поняла это, когда попала к психологу. Из-за всего, что с ней происходило, она начала резать свое тело. Один из психологов сказал, что есть убежище, где она может пожить, и уже там ей объяснили, что с ней происходит на самом деле.
Ни у кого из вас не было ощущения, что эта тема очень спекулятивна и вас могут обвинить в том, что вы просто хотите привлечь к себе внимание?
Артём Лобко: Я до сих пор считаю, что эта тема довольно спекулятивная.
Настя Стальмахова: Изначально я была очень скептично настроена, но после разговора с Ольгой Горбуновой и интервью с героиней я изменила свое отношение к этой теме.
Артём Лобко: Безусловно, Ольга из «Радиславы» развеяла мои сомнения относительно актуальности этой темы. Я понял, что эта проблема есть и она глобальна. Но при этом я все же считаю, что сама тема довольно спекулятивна.
Валентина Мороз: На нашей территории в публичном пространстве любая табуированная тема будет казаться спекулятивной – то же самое касается, например, темы СПИДа или детей из детских домов, страдающих от недостатка инклюзии.
Мы хотим пригласить на спектакль каких-то официальных лиц, у которых есть административный ресурс, чтобы хоть как-то повлиять на ситуацию Фирюзы, потому что в туркменском посольстве, например, на запрос «Радиславы» относительно нее ответили, что очень сочувствуют, но ничем помочь не могут.
Хочется, чтобы ее историю наконец услышали: у Фирюзы нет белорусского гражданства, и если она уедет из страны, то больше никогда не увидит своего ребенка.
Премьера спектакля состоится в рамках интерактивного проекта ECLAB «Запретить невозможно(е)» в Культ. Центре «Корпус».
18+
Количество мест ограничено. Обязательна регистрация по ссылке.
