Другой вопрос, что именно они привозили в качестве подарков. Ведь иногда презенты выбирают гости, а иногда на выбор намекает хозяин. Честно говоря, этот вопрос во многом остался открытым. По версии одного из моих брестских собеседников, с которым удалось поговорить в кулуарах, спектакли отбирал оргкомитет. По мнению другого, коллективы, получившие приглашения, осуществляли свой выбор самостоятельно. Скорее всего, такие подходы дополняли друг друга, и возможно, этим и объясняется неоднозначное восприятие некоторых спектаклей (далеко не все, что нравится гостю, может прийтись по душе хозяину). Кроме того, свою роль сыграл экономический фактор: по неофициальной информации именно вопросы с финансированием заставили в последний момент перекроить афишу.
Были отменены два уличных спектакля, в том числе и «Вишневый сад» Львовского академического театра «Воскрешение» (его режиссер Ярослав Федоришин не раз покорял брестскую публику). Еще две постановки поменяли на другие. Мне кажется, не будь этих замен – общее впечатление от фестиваля было бы несколько иным.
В остальном мы увидели ту же «Белую Вежу», к которой так привыкли критики и зрители. Места проведения фестиваля остались прежними. Наиболее активно были задействованы три площадки: большая и малая залы Брестского театра драмы и Областной общественно-культурный центр. Два уличных спектакля прошли на площади Ленина, два кукольных – в здании на Партизанском проспекте, куда на время переехал Брестский театр кукол, еще один – в Центре молодежного творчества. Кстати, реконструкция стационарного здания Брестского кукольного театра будет закончена уже в этом сезоне, а значит, можно помечтать и о полноценной кукольной программе, которая когда-то существовала на «Белой Веже» (в этом году три спектакля из нее вернулись в афишу после определенного перерыва).
«Записки сумасшедшего»
По утрам актеров и прессу ждали традиционные обсуждения. Еще два года назад на фестивале отказались от жюри, оставив лишь институт критиков. Идея прижилась и реализуется уже третий год подряд. К слову, по сравнению с 2014 состав критической братии практически не изменился. Спектакли обсуждали Надежда Бунцевич, Людмила Громыко и Ричард Смольский (Беларусь), Этери Кекелидзе (Эстония), Мария Танана (Литва) и Мария Храпачева (Украина). Все они, за исключением Смольского, приезжали в Брест и в прошлом году. Поездка корреспондента «Культпросвета» охватила далеко не весь фестиваль, некоторые спектакли («Вишневый сад», поставленный Альгирдасом Латенасом, и «Фро» версии Руслана Кудашова) увидеть не удалось. Судя по репутации этих режиссеров, их продукция могла оставить самые яркие фестивальные впечатления, однако разговор пойдет о том, что удалось увидеть.
Главным впечатлением от «Белой Вежи» стал моноспектакль «Кыся», поставленный по одноименной книге Владимира Кунина, автора, известного благодаря скандальной «Интердевочке». Лично у меня «Кыся» до этого ассоциировалась с Дмитрием Нагиевым, спектакль с чьим участием уже приезжал в Минск. Но поверьте, продукция «Своего театра» Всеволода Чубенко (Вологда, Россия) имеет мало общего с той пошловатой постановкой. «Кыся», увиденная в Бресте, – удивительно легкий, гомерически смешной и абсолютно невульгарный моноспектакль. Чубенко мастерски перевоплощается то в простоватого и грубоватого Водилу, то в респектабельного немецкого профессора, то в собаку или даже дикую лисицу. Причем без смены костюмов – используя только мимику и тембр голоса. И таких героев у него наберется полтора десятка. Однако прежде всего Чубенко – это кот Кыся: довольный, лоснящийся, эдакий сексуально озабоченный кот Матроскин. Он находится в полной гармонии с окружающим миром, но удовлетворенность жизнью не мешает ему все время отправляться в путешествия.
Моноспектакль «Кыся»
Второе и третье места на виртуальном пьедестале заняли «Дзяды» и «Холстомер». Спектакль Тбилисского русского театра имени Грибоедова могла видеть и столичная публика: сразу после Бреста он отправился в Минск (показ прошел на площадке Русского театра). Его режиссер Автантил Варсимашвили представил Холстомера в трех ипостасях. Наибольшая удача спектакля – роль старого Холстомера: герой Валерия Харютченко – грустный умудренный опытом философ, которого жизнь провела через множество испытаний. Еще два актера воплощают наивного юношу и уверенного в себе мужчину, однако внутреннюю эволюцию героя мы не наблюдаем. В определенные моменты три Холстомера меняются местами, а иногда и все вместе находятся на сцене. Массовые сцены (массовка олицетворяет то табун лошадей, то представителей высшего петербуржского света) решены достаточно традиционно и скорее ориентированы на внешнее, эмоциональное восприятие. Как, впрочем, и вся постановка, ставшая одним из примеров удачного зрительского спектакля. Критикам «Холстомер» напомнил постановки 1970–1980-х годов. Как говорила Надежда Бунцевич, это «хороший, добротный, честно сыгранный спектакль, но в рамках фестиваля хочется нового прочтения и новых акцентов».
«Холстомер»
Именно такое новое прочтение случилось на день раньше. Хозяева «Белой Вежи» представили свою премьеру – спектакль «Дзяды». Этот типично фестивальный продукт поставила польская группа во главе с режиссером Павлом Пассини. Во время показа зрители сидели на сцене, где для них были расставлены деревянные лавки, а внутри находился обрядовый круг, где разворачивалось действие. Весьма логичной показалась авторская версия драматургии «Дзядов»: создатели спектакля поменяли местами части поэмы, и конкретные исторические события (следствие, которое позже превращается в издевательства над обвиняемыми) стали прологом. В этом контексте обряд поминания можно трактовать как поиск у предков ответов, почему на земле творится такая несправедливость, а также как попытку установить связь с предыдущими поколениями, которые олицетворяют родную землю и ее традиции. Вставные истории, звучащие во время обряда, вывели «Дзяды» на глубокие временные обобщения. Вместе с тем в какой-то момент актеры чрезмерно увлеклись внешней стороной обрядовой церемонии, забывая расставлять акценты на ее смысловом содержании. А если учитывать, что в ряде сцен исполнителей было просто не слышно (напомним, что зрители сидели к ним практически вплотную), определенный пласт «Дзядов» остался непонятым и непознанным.
«Дзяды»
На «Белой Веже» удалось увидеть еще два моноспектакля. Постановки из Болгарии («Записки сумасшедшего») и Армении («Разговор ночью») объединяют общие плюсы и минусы: харизматичным актерам, работавшим в этих постановках, не хватило внимания со стороны режиссеров. В образе, созданном болгарином Георгием Готсиной, не чувствовалось эволюции: он изначально выглядел сумасшедшим, а не приходил к этому состоянию. Кроме того, режиссер увлеклась переписыванием Гоголя, добавив в текст фрагменты из Гофмана и собственные отрывки. Армянский артист Роберт Акопян до конца не справился с собственной инсценировкой пьесы Мкртычана «Тахикардия», а советы режиссера Соны Арутюнян подарили спектаклю скорее женский, чем мужской взгляд на одиночество мужчины-врача районной больницы.
«Разговор ночью»
Постановку «О, мой безумный господин!» привез в Брест театр «Русская сцена» (Берлин). Если судить по гамбургскому счету, идеальной аудиторией этого спектакля были школьники, студенты и те несознательные взрослые, которые еще не добрались до Шекспира. Драма «Король Лир» вместилась в компактный, стильный 80-минутный спектакль, решенный в черно-белой палитре. В нем играли всего два актера, которые сделали акцент на отношениях Лира с дочерьми, оставив рассуждения о судьбах мира читателям.
«О, мой безумный господин!»
Второй год подряд в Брест приезжает вроцлавский «Театр на чемоданах». Их спектакль «Сатириада» прошел на центральной площади города. Несколько цирковых номеров (например, езда на одноколесном велосипеде), появление Супермена, медицинская операция и история о муже, отправляющемся на работу (практически все с привлечением зрителей), – и публика аплодируют от всей души. Впрочем, «Бочка смеха», прошлогодняя работа «Театра на чемоданах», произвела еще большее впечатление.
Большие ожидания возлагались на постановку «Ветер» московского Центра драматургии и режиссуры, все-таки этот коллектив достаточно авторитетен на постсоветском пространстве. Но спектакль, показанный в Бресте, представлял собой коллаж из танцевальных и музыкальных номеров. Надо признать, что их исполнение было весьма оригинальным: в ход шли и швабра, и бильярдные кии, и водосточные трубы. Создатели утверждали, что каждая прозвучавшая мелодия представляет собой одно из человеческих состояний. Якобы каждому из этих состояний посвящена отдельная история любви. Но, похоже, этот анонс оказался лишь рекламой. Поэтому после просмотра «Ветра» было непонятно, ради чего создавалось это представление, которое не дотягивало ни до полноценного хореографического спектакля, ни до выступления среднестатистического оркестра.
Наверное, главным разочарованием фестиваля стала молдавская постановка «Адам и Ева»: это невнятный, пластически бедный трехчасовой рассказ о том, как Адам восемь раз подвергается реинкарнации, чтобы все-таки найти свою Еву, которую теряет в каждой из исторических эпох. На обсуждении выяснилось, что в Кишиневе спектакль идет на малой сцене, причем в куда более быстром темпоритме. Открытым остался вопрос, зачем театр привез в Брест именно эту постановку и представил ее на большой сцене.
Юбилей часто является испытанием для публичных людей, которые, чтобы не отмечать его, в это время специально уходят в отпуск. Столкнувшись с определенными трудностями, команда «Белой Вежи» во главе с бессменным руководителем Брестского театра Александром Козаком сумела провести фестиваль. Планка в 20 лет преодолена. Впереди – ежегодные фестивальные будни, которые иногда могут оказаться более насыщенными и интересными, чем праздники.
