«I don’t like acting because it is pretending that something
is real when it is not really real at all so it is like a kind of
lie,» he says, with characteristic rigidity.
Когда представление становится недвижимым памятником сродни архитектуре, начинает воспроизводиться в массовой культуре множество раз, то теряет свой шарм и таинственность. Поэтому вместо разрекламированных Fuerza Bruta, Sleep No More или классических «Призрака оперы» и «Короля Льва» на Бродвее в Нью-Йорке мы обратили внимание на спектакль по британской книге, ставшей бестселлером и обладателем рекордного количества премий Tony в этом году — THE CURIOUS INCIDENT OF THE DOG IN THE NIGHT-TIME. Режиссер постановки англичанка Марианна Эллиотт знакома многим по нашумевший работе War Horse. В этот раз она собрала команду, чтобы совершить невозможное: никто не мог поверить, что данный роман можно адаптировать под театральную сцену. Первый показ с успехом прошел в London’s National Theatre, а в этом году спектакль был представлен и в Нью-Йорке в Barrymore Theatre.
В центре истории, как бы его сейчас назвали, типичный миллениал Кристофер (в его роли блестяще дебютировал Алекс Шарп). Он невероятно умен, не признает авторитета взрослых, всегда имеет свое мнение, но вместе с этим инфантилен, наивен и способен погрузиться в себя с печальными последствиями. Кристофер живет с синдромом Аспергера*, поэтому ему проще общаться на языке алгебры или астрономии, петь песни о решении сложных уравнений, чем обсуждать отношения внутри своей семьи. Такой ребенок имеет все шансы стать кошмаром для родителей: он ненавидит прикосновения, сбивает с толку, не используя стандартные обороты светской беседы, и закатывает грандиозные истерики по поводу любого нарушения его жестко регламентированных ритуалов.
Проводя с помощью приемов Шерлока Холмса расследование дела об убитой во дворе соседской собаке, Кристофер наталкивается на ужасные вещи, которые придется распутывать уже не с точки зрения логики. Аутистский симптом главного героя делает невозможной ситуацию лжи, а также любого двусмыслия, порождаемого метафорами и перифразами, которыми так часто грешат взрослые, стараясь не обнажить свои мысли. Этот синдром дает герою явное преимущество перед большинством из нас, но он и сам это знает. «Я вижу все, — говорит Кристофер, глядя в окно во время первой в своей жизни поездки на поезде. — Большинство других людей ленивы. Они никогда не смотрят внимательно. Они делают то, что называется словом “взглянуть”: останавливаются на первом же факте, подтверждающем собственное мнение, а дальше не идут».
Роман написан от первого лица, поэтому интеграция субъективной точки зрения в сценическое действо требовала особых приемов. В связи с этим здесь появляется рассказчик — учительница Шивон, которая помогает Кристоферу справиться со своими эмоциями, а зрителям — погрузиться в мир героя. В первом акте она зачитывает нам строки из дневника мальчика, который он вел по ее просьбе. В начале второго — дает понять, что уговорила Кристофера превратить свою историю в игру. Это придает театральности происходящему, поскольку Кристофер начинает командовать исполнителями своей мини-биографии. Появление персонажа Шивон придает остроты форме спектакля, она делает видимыми воображаемых Кристофером персонажей. Остальные герои исполняют роли хамелеонов в общем ансамбле притворства. Даже родители мальчишки не могут быть откровенными сами с собой и закатывают сцену, пытаясь выяснить, кто же из них лучше заботится о ребенке.
Сцена выглядит как черный куб, размеченный четкими световыми линиями. Люди действуют внутри этой системы, следуя отточенной навигации. Все эмоции, которые испытывает на протяжении своего расследования 15-летний подросток, переживаешь, как свои. Это шторм неизвестности и ураган незнакомых названий, тревога от громких объявлений на вокзале, незнакомого метро и равнодушных прохожих. Спускаясь вместе с Кристофером на эскалаторе, мы словно попадаем в берлинский клуб на вечеринку: вспышки света от проезжающих поездов, какофония техно-звуков, беспорядочно двигающиеся люди. Выйти из этого сюрреалистического хаоса по-прежнему помогает разговор с учителем. Влияют на ощущения и продуманные до мелочей спецэффекты постановки (видеодизайнер Финн Росс и художник по свету Пол Констабл). Их не так много, чтобы перекрыть собой актерскую игру, но они стильные и волнующие: световые декорации, игра с многомерностью пространства для передачи внутренних ощущений героя, внезапное появление персонажей.
Урбанистическая жизнь рядом с нами кипит, в больших городах можно потеряться и умереть друг для друга, оставаясь живыми. Самое печальное, что только цепочка случайных происшествий может нарушить эту систему. Спускаешься в метро, как на войну, и сам становишься отражением этого города и жизни в нем. Тем не менее амбиции, целеустремленность и желание распутать детектив в собственной голове побороли страх и барьеры Кристофера. Успех книги часто связывают со строгостью рассказчика и буквальным восприятием героем (он терпеть не может метафоры и идиоматические выражения) травматичной повседневности. Спектакль по The Curious Incident был назван критиками одним из самых глубоких и волнующих. Он смог продемонстрировать силу театра, которая вдохновляет нас обращать внимание на мир вокруг и не пропускать ни одной из его бесконечных деталей.
*Синдро?м А?спергера — одно из пяти общих нарушений развития, характеризующееся серьезными трудностями в социальном взаимодействии, а также ограниченным, стереотипным, повторяющимся репертуаром интересов и занятий. От аутизма он отличается прежде всего тем, что речевые и когнитивные способности в целом остаются нормальными. Синдром часто характеризуется выраженной неуклюжестью.
