Каковы ваши приоритеты в музыке? Что вам нравится слушать и исполнять как музыкантам?

Музыка, которую мы слушаем, это не только джаз. Это и авангард, и классика, и многие другие направления.

К. Д.: Трудно говорить о конкретных приоритетах. Нам интересна разная музыка: и Стравинский, и Лигети, и популярные направления. Предпочтения зависят от жизненного периода. Например, сейчас я слушаю музыку, которой увлекается мой сын, — хип-хоп и электронику.

На мой взгляд, танец в «Старине Монке» не менее важен, чем музыка. Это философский образ, приобретающий в контексте спектакля разные смыслы. Танец как движение, ритм, вдохновение. Танец как метафора жизни. Когда жизнь дает сбой, то прекращается и танец.

Чем для вас является хореография в спектакле?

Й. П.: Вы очень точно все объяснили. Когда ты молод, то хочешь вкусить все радости жизни, и танец является метафорой этой жажды жизни. Но постепенно жизнь и твое отношение к ней претерпевают некоторые изменения. Тебе нужно с этим что-то сделать, нужно найти силы, чтобы начать жить заново. Поэтому в спектакле герой на какое-то время перестает танцевать, а затем к нему вновь возвращается эта способность.

В своем спектакле вы говорите о вещах, о которых у нас принято молчать: о старении, простатите, онанизме… В финале спектакля мы видим вас на фотографиях обнаженным, без грима — таким, какой вы есть. Трудно ли было решиться на столь откровенный и жесткий разговор со зрителем?

Й. П.: С определенного момента я стал осознавать, что мое тело стареет, оно перестает меня слушаться, врачи обнаружили у меня диабет. Меня все это жутко разозлило. Я чувствую себя внутри молодым, но мое тело стареет — для меня это очень сложный момент в жизни. Мне захотелось что-то предпринять, каким-то образом передать свои ощущения. На глянцевых страницах журналов мы привыкли видеть фотографии молодых тел, но мое тело — это мое тело. Я старею и понимаю, что в данный момент оно выглядит не очень хорошо, но мне хотелось показать его именно таким, какое оно есть сейчас. Поэтому я сделал эти фотографии и очень горжусь тем, что включил их в спектакль. Сейчас очень модно делать селфи и выкладывать их в соцсетях. Многие стремятся делать эти снимки красивыми, идеализировать свой образ. Я же не хотел ничего приукрашивать и показал себя таким, какой я есть. Мои фотографии — это выставление себя не в красивом, а в честном свете.

На протяжении спектакля вы произносите слово Monk не только как фамилию, но и в значении «монах». Мне кажется, что это не просто игра слов, но и метафора творческого процесса. Когда творческий человек концентрируется на работе, он становится своеобразным отшельником: темпоритм его жизни и оптика восприятия меняются.

Й. П.: Monk на английском означает «монах», но это не только игра слов. У взрослого человека когда-нибудь наступает такой момент, когда он задумывается о своей жизни и понимает, что много времени и энергии тратил впустую: на суету, поверхностные и ненужные вещи. В результате ему хочется стать отшельником, оградиться от этой суеты. Именно это состояние я хотел передать в спектакле.

Йоссе, в информации о спектакле указано, что круг ваших творческих активностей довольно широк: помимо музыкально-театральных увлечений вы еще пишете книги, ведете авторскую колонку в газете. Расскажите об этом подробнее.

Й. П.: Я издал две книги — Werk и Nog. В них собраны мои театральные пьесы, которые перемежаются небольшими рассказами-историями из жизни. Тираж этих книг очень быстро разошелся. В газете я пишу на самые разные темы, которые волнуют меня в тот или иной момент времени. Они касаются не только искусства, но и экономики, социальных вопросов.

Что вам интересно в современном бельгийском искусстве? Ходите ли вы в театр?

К. Д.: Можно сказать, что мы не вылазим из театра! Нам очень интересен современный бельгийский театр. Поскольку в Бельгии нет многовековой театральной традиции, доминирующей школы, наша сцена очень разнообразна и открыта всему новому. Бельгийский театр не замыкается на локальном пространстве, но берет многое из мирового опыта то, что считает нужным.

Меня современный бельгийский театр и танец поражают разнообразием имен и тенденций. Anne Teresa De Keersmaeker, Sidi Larbi Cherkaoui, Wim Vandekeybus, Alain Platel, Jan Fabre — эти авторы создали не просто свою уникальную художественную эстетику, но и повлияли на развитие мирового искусства.

Й. П.: Да, выдающихся имен очень много. Но не менее интересно и молодое поколение, пока еще не получившее столь широкой международной известности.

Планируете ли вы в дальнейшем работать вместе?

Й. П.: Да, у нас уже есть замысел совместного проекта. Его рабочее название «Пейзаж». Нас интересует, как пейзаж — статичная картинка — может меняться в зависимости от музыки, как может смена звучания влиять на один и тот же образ и его восприятие. То есть пейзаж это что-то стабильное, но изменчивое. В зависимости от того, чем ты его наполняешь, он будет разным. И его мы хотим связать с образом женщины, потому что женщина для нас — это пейзаж. Больше мы ничего не можем сказать.

Как вы проводите время на гастролях?

К. Д.: Если располагаем временем, то смотрим достопримечательности, посещаем театры, музеи. В Минске мы успели сходить в музей истории Великой отечественной войны и посмотреть на проспекте Независимости памятник Ленину. Самое интересное, конечно, это общение с людьми, но не всегда на него есть время.