В пьесе Метерлинка добрый, гуманистический посыл соединился с глубокой философией, потому и популярна она до сих пор. В канун Рождества дети дровосека Тильтиль и его сестричка Митиль отправляются в волшебное путешествие. По поручению Феи они должны найти Синюю птицу, которая обязательно принесет счастье. В путешествие вместе с детьми идут вышедшие из Молчания Души животных, предметов, стихий. Преданная Собака, хитрая предательница Кошка, боязливый Хлеб, слащавый Сахар, энергичный Огонь, спокойная Вода, мудрая Душа Света. Благодаря волшебному алмазу дети начинают видеть не только оболочки, но и души всего окружающего, побеждают извечную человеческую слепоту ко всему, даже к другим людям. И пусть Синяя птица все-таки улетает на свободу, дети обретают счастье. Оказывается, чтобы быть счастливым, нужно просто научиться видеть красоту простых вещей и близких людей.
Впервые пьеса была поставлена Константином Станиславским в МХТ 13 октября 1908 года. Великий режиссер ругал Метерлинка за банальности детской феерии, но поддался-таки очарованию доброй сказки. И смог сделать из «Синей птицы» спектакль, который «восхищает детей и будит серьезные мысли у взрослых». Постановка Станиславского до сих пор идет во МХАТе имени Горького! За более чем столетнюю историю неоднократно менялись актерские составы. Каждый актер этого театра прошел через школу «Синей птицы». Добавились в постановку современные спецэффекты и трюки, но при этом сохранились и оригинальные придумки прошлого. Пожалуй, самое значимое изменение коснулось сюжета: в нынешнем варианте сократилось путешествие Тильтиль и Митиль – дети не попадают в Царство Будущего и Сады Блаженств. Объясняется это тем, что многим ребятам тяжело высидеть в театре более двух часов.
В отличие от МХАТовского спектакля, белорусская премьера следует прямиком по пьесе Метерлинка. Дети ищут Синюю птицу и в Стране воспоминаний у своих умерших бабушки и дедушки, и в Царстве Ночи, преодолевая свои страхи перед самыми темными силами мира, и в Лесу у обиженных на человека деревьев, и в Саду Блаженств, и в Царстве Будущего, где их ждут еще не родившиеся Лазоревые дети. Понятно стремление режиссера Владимира Савицкого охватить всего Метерлинка, представить произведение наиболее полно. Однако это как-то не увязывается с хронометражем спектакля – 1 час 30 минут. Складывается впечатление не путешествия, а проезда на скоростном поезде по всем необходимым станциям. Проехали – поставили галочку.
Успеваешь разве что наблюдать за быстрыми впечатляющими видоизменениями сцены. Театр хорошо опробовал возможности нового пространства. В центре сцены – поворотный круг, платформы, которые то исчезают внизу, увозя героев под сцену, то возвышаются над всем, создавая несколько плоскостей. Выглядит, правда, таинственно. То бабушка и дедушка плавно и неподвижно исчезают в воспоминаниях, то неожиданно страшно и эффектно появляются из земли коварные деревья…
Благодаря таким эффектам создается впечатление невесомого витания в сновидениях. Оно дополняется мерцающим светом, появлением в нужных моментах тумана. Кстати, волшебный алмаз на шапке Тильтиля в пьесе Метерлинка заиграл на сцене новыми красками, превратившись в игрушечный волчок. Он вращался, сверкал, осыпал театр естественными кружочками света. Добавляли яркости и сине-фиолетовые перегородки, которые герои удачно использовали, закрывая для зрителей рабочие моменты, оставляя веру в волшебство.
На внешнюю красоту работают и костюмы. Метерлинк в пьесе точно описал, как должны выглядеть действующие лица. Театр и здесь старался следовать первоисточнику, создал богатые, красочные костюмы, которые не нервировали неправдоподобием, не спускались до уровня утренников, точно передали образы. Особенно выделяются толстенькие до умиления, клоунские костюмы Тучных Блаженств, которые стали любыми героями фотографов.
1 час 30 минут прошли за наблюдением красивого оформления. Причем даже дети, этакие маленькие критики, очень бурно (чем вызывали шепчущийся гнев учителей) обсуждали, сколько клеток стоит на сцене, какие животные висят над ней, что за костюмы на героях. Шумно реагировали на туман, платформы и вращения на сцене. Но казалось, что важного смысла «Синей птицы» ребята так и не поняли. Возможно, просто не успели – так все быстро-ярко менялось и стремительно летело к концу.
Бег спектакля прекратился в одной сцене – прекрасной, трогательной до мурашек и мокрых щек встречи детей с Материнской Любовью. Не было никаких спецэффектов, появлений, исчезновений, вращений – только диалог Матери и Детей. Медленно, пропуская через себя каждое слово, без переигрываний, без нагнетания эмоций, говорила Матерь о самом великом счастье – материнской любви. Все перешептывания в зале прекратились сами собой, даже без вмешательства строгих учительниц. Не до разговоров было ребятам! Эта сцена стала сердцем спектакля.
Вопрос, как интерпретировать Метерлинка, остается открытым. Если сохранять все пункты детского путешествия, придется выдерживать большой хронометраж. Иначе сказка так и останется увлекательным путешествием, не больше. Недавняя премьера «Синей птицы» Бориса Юханова в электротеатре «Станиславский» длится 11 часов – настоящая эпопея длиною в три вечера, которая сделала из сказки философский сгусток современности, где Метерлинк, похоже, вообще был только поводом для разнообразнейших режиссерских размышлений.
Кстати, известный советско-американский фильм «Синяя птица» 1976 года так же, как и ТЮЗовский спектакль, длится около 1 часа 30 минут, да и сцены все сохранены. Вот только понимаешь «Синюю птицу» по фильму лучше. Конечно, на руку кинематографические приемы: крупные планы, комбинированные съемки и т.д. К тому же фильм наполнен музыкальными номерами, которые работают как кнопки паузы, дают возможность осмыслить происходящее. Но и кинематографические приемы, и музыкальные номера можно включать в спектакль. Может, тогда бы он обрел новый пласт восприятия?
Еще один путь, по которому пошел тот же МХАТ имени Горького, – сокращение пьесы. А Василий Ливанов, например, в сатирической мультипликационной сказке «Синяя птица» 1970 года и вовсе убрал многих героев, сокрушил логику повествования Метерлинка, перенес действие в мегаполис, из Тучного Блаженства сделал ключевую фигуру Богача, сместил акценты в сторону антимилитаристского призыва. В его мультфильме мало слов, но все абсолютно понятно. Образ Синей птицы не потерялся, а заиграл новыми красками… Возможно, именно такие перекраивающие оригинал интерпретации и могут сделать по-настоящему хорошую сказку для взрослых и детей?
Интересно, что будет с «Синей птицей» ТЮЗа дальше. Ждут ли спектакль изменения? Будут ли сокращения? Поймает ли театр свою птицу счастья?
