В Московский академический театр имени Владимира Маяковского я пришла в 1985 году после мастерской Андрея Александровича Гончарова, который был художественным руководителем нашего курса. Я трудилась в театре всегда много, была востребована каждый сезон. Мы постоянно что-то варили и на основной, и на малой сцене. Гончаров, долгие годы возглавлявший театр, умел приглашать очень хороших режиссеров и умел подбирать труппу.
Сегодня художественный руководитель нашего театра – режиссер Миндаугас Карбаускис, он ориентирован на молодежь, на публику нового поколения. Его интересуют режиссеры, которые только-только со студенческой скамьи. Он ищет способных, фонтанирующих идеями, и считает, что они многое могут, также, как и молодые, интересные артисты.
В театре Маяковского происходит много всего: работают студии-лаборатории, какие-то спектакли необычные идут – в пространстве гардероба или при закрытом занавесе, то есть зрители также находятся на сцене. Возможно, это уже не ноу-хау, но в любом случае это поиск и освоение новых форм. В нашем театре сегодня идет много классики, самой «ядреной», но есть и легкие спектакли, музыкальные комедии, потому что не все зрители хотят смотреть Брехта или Достоевского, кто-то желает два часа смеха и больше ничего.
Мне очень нравится фраза, которую говорил мне один из режиссеров: «Оля, если тебе не нравится идея, это еще не значит, что она плоха». Искусство – это вкусовая вещь. О грани между искусством и не искусством я могу высказаться лишь очень субъективно.
Европейский театр сегодня очень часто – это театр ребусов. На некоторых спектаклях бывает острое желание попасть на сцену и принять участие. Например, Эймунтас Някрошюс, ученик Андрея Александровича Гончарова, привозил недавно в Москву «Божественную комедию», и это было прекрасно. Но ребусное искусство, к примеру, театра «Гешер» мне было любопытно увидеть, но участвовать в этом я бы не хотела. Или то, что сейчас делает Константин Богомолов – эта шумиха с его «Карамазовыми». Иногда режиссер нарушает грани: вкусовую, эстетическую, нравственную, тогда получается не пазл, а винегрет. Хотя винегрет тоже иногда бывает вкусным.
Я глубоко уважаю спектакли Льва Додина, от каких-то раньше просто восторженно «задыхалась» – «Звезды на утреннем небе» или «Братья и сестры». Но его «Короля Лира» мне было сложно принять и понять, там все очень иносказательно, и все артисты раздеты. Я видела только несколько спектаклей, когда забывала, что актриса обнажена на сцене. Потому что все было очень мотивировано, оправдано замыслом режиссера, и у меня, как у зрителя, был момент сопереживания, катарсиса… Но когда я вижу, как артист мучается на сцене, прикрываясь единственно возможным – своими руками, мне становится неудобно, и я очень сочувствую коллеге.
Фрагмент из спектакля «Наливные яблоки»
Разгадывая спектакли-ребусы, сделанные эстетично, я проникаюсь идеями режиссера. Но иногда это просто эпатаж, дурновкусие, потому как сейчас слово «скандальность» популярно.
«Не над всей классикой, я считаю, можно экспериментировать, когда Чехова выкручивают наизнанку – я страдаю. Я люблю оригинальные решения, но не безвкусный эпатаж.»
Удивлять зрителей надо грамотно и дозировано. Прекрасно, когда все оправданно и интересно, но иногда видишь: один ляп за другим на сцене, зато артист выходит в противогазе, а потом полуобнаженный, а дальше выскакивают герои из-под пола, а потом прыгают с колосников. Мера нарушена. Но я актриса и должна видеть разные спектакли, поэтому спешу посмотреть проекты, о которых шумит Москва. Один мой знакомый режиссер говорит, что даже плохое надо смотреть – чтобы никогда такого не делать.
Тем не менее, пусть будет много спектаклей, пусть режиссеры экспериментируют, пусть молодежь ищет, пусть она будет другая, не такая как мы. Разная. Но некоторым молодым коллегам, мне кажется, не хватает силы воли, характера. Например, не удалось получить хорошую роль, и молодой человек эпатирует, кричит, что уйдет из театра. Но ведь режиссеру виднее, кто лучше подходит для конкретной роли. Некоторые уходят в другой театр или могут по полгода сидеть не работая. Правда, сейчас можно подработать в сериалах, особенно мужчинам, их всегда не хватает. Вообще в Москве много возможностей. Когда мы приезжаем в провинцию, общаемся там с коллегами, видим, что у них жизнь посложнее.
Сериал «Моя прекрасная няня» мне очень помог в жизни. В своем жанре – ситкома – это симпатичный продукт. Я рада, что этот проект мне помог познакомиться с телезрителями России и других стран.
Фрагмент из спектакля «Наливные яблоки»
Этим летом снялась у Аллочки Суриковой – она режиссер, снимающий добрейшее кино, с ней приятно работать, потому что она знает свое дело. Мне всегда было приятно работать с Андреем Андреевичем Эшпаем. У меня были небольшие роли, но для меня все равно очень знаковые и очень любимые – в его «Униженных и оскорбленных» я снялась совсем молодой с Сашей Абдуловым. И потом в фильме «Дети Арбата» и картине «Событие» по Набокову.
Фрагмент из спектакля «Наливные яблоки»
Я всю жизнь работаю в Московском театре имени Маяковского, и мне никогда не приходило в голову что-то менять. Возможно потому, что здесь трудятся мои хорошие друзья и знакомые. Евгения Симонова помогла мне сформироваться, как актрисе и личности. Кода я пришла в театр, она сразу приняла меня как коллегу, она такой человек, который умеет радоваться за других и жить чужими проблемами. Мы сдружились сразу. Мне довелось работать с Натальей Гундаревой, которая также всегда помогала во всем. Мой коллега Игорь Костолевский сегодня очень поддерживает и вдохновляет своим актерским талантом.
