Как и в каком образе ты впервые вышла на сцену в Гамбургской опере?
Изначально я приехала в Гамбург пробоваться на роль Барбарины в «Свадьбе Фигаро» Моцарта и Джульетты в «Мертвом городе» Корнгольда. Успешно прошла прослушивание, вернулась в Минск, где поменяла визу на рабочую, приехала обратно. На следующий день мне позвонили и предложили стать Голосом с неба в опере Верди «Дон Карлос». Я согласилась, имея в виду, что там небольшая партия, и предполагая, что мой голос, как обычно, будет звучать из-за сцены. Но оказалось, что в постановке Конвичного я появляюсь в образе Мерилин Монро и через два часа мне нужно быть в театре на репетиции, хоть и под рояль, но уже в костюме и гриме. Я играю диву, приглашенную выступать на корпоративной вечеринке в голливудском стиле. Гасится свет, только я блистаю в лучах прожектора, за спиной у меня появляются фотографии войны. Фландрия тонет в крови, в Испании пылают костры инквизиции, а здесь — праздник, циничный пир во время чумы. В партии всего шестнадцать тактов. Но было нелегко, потому что нужно еще себя на сцене преподнести, показать, что мне, воздушной диве, легко выводить эту трель. В спектакле был сильный состав вокалистов, особенно запомнились Елена Жидкова (Эболи) и Алексей Богданчиков (Родриго). Все было так спонтанно, что я даже не поняла, что это — мой дебют в Гамбургской опере.
Расскажи о других своих гамбургских партиях.
Барбарина — это как раз то, с чего нужно начинать, известно, что для молодых голосов нет ничего лучше опер Моцарта. Здесь есть ответственность, но она не такая серьезная, как в центральных партиях. Выступать в «Мертвом городе» для меня интересно тем, что я никогда раньше не пела музыку XX века, если не считать Прокофьева. Прежде совсем не была знакома с этим красивейшим сочинением Корнгольда, только знала арию Пьеро Mein Sehnen, mein W?hnen. Кроме того, сейчас в малом зале Гамбургской оперы, который называют Opera stabile, ставится опера Бенджамина Бриттена «Маленький трубочист», где я буду няней. Радует, что мои четыре партии такие разные.
Какой образ ты создаешь в «Мертвом городе»?
В постановке покрытие пола губчатое, но издалека смотрится так, словно сцена засыпана песком (потому что гавани Брюгге обмелели). И на втором плане стоит заброшенный корабль. Мы, друзья главной героини Мариетты, появляемся из этого корабля как подводные жители, поднимающиеся из морских глубин на берег. У меня на голове шляпка-ракушка, а платье цвета нежной водоросли с русалочьим шлейфом, и нужно немало тренироваться, чтобы управляться с этим хвостом на сцене. Еще один участник нашего ансамбля, граф, будет с осьминогом на голове. Наш групповой выход мне очень нравится. В целом музыка в опере окрашена в темные ночные тона, и только эта сцена — словно опереточная, светлая и красочная.
Как ты справляешься с пением на немецком языке?
Здесь прекрасные коучи, подготовка самая серьезная. Есть, безусловно, над чем работать. Например, «Маленького трубочиста» ставят на немецком языке, и там много диалогов. Нужно проговаривать слова так, чтобы понимали дети. В опере Корнгольда выступать легче: пою в ансамбле, кроме того — высокая тесситура, гласные миксуются, теряются; согласные, конечно, нужно все выговаривать. В спектакле два немецких исполнителя, все остальные — из других стран. Например, из Австралии или Кореи, так что почти все с немецким языком работают как с неродным.
Чему ты научилась в Гамбургской опере?
В первую очередь быстро и смело принимать решения. Сначала говоришь «да», а потом уже понимаешь, что нужно учить и зачем. Также я приобрела хороший опыт, репетируя со Стефаном Херхаймом, режиссером, поставившим «Свадьбу Фигаро». Мне нравилось, с какой быстротой он работал, его бешеная энергия. Если Херхайм видел, что задуманное не совсем подходит певцу или есть нестыковки другого плана, то моментально придумывал, как изменить мизансцену. Кроме того, я многому научилась, общаясь здесь с коллегами из разных стран, наблюдая за тем, как они относятся к профессии, как они работают над собой. В последнее время начинаю понимать, что, разумеется, в нашей работе нельзя без энтузиазма, но если постоянно каждый день пламенеть и выкладываться полностью, быстро истощаются все ресурсы. Не стоит сверх меры перегружать себя выступлениями и конкурсами.
На каких вокальных конкурсах ты выступала и что тебе принесло участие в них?
В конкурсах участвую часто. Например, в 2014 году пела на Международном конкурсе молодых оперных певцов имени Дзандонаи в Рива дель Гарда, это был мой первый и пока единственный итальянский конкурс. Я выиграла специальный приз — мастер-классы с председательницей жюри итальянской певицей Миеттой Сигеле. Две недели мы занимались итальянской дикцией, постигали тайны итальянской интерпретации. В Германии заняла второе место на конкурсе Debut, и немецкая певица Кларри Барта, которая была там в жюри, предложила рекомендовать меня в оперную студию в Гамбург. Еще я получила спецприз — возможность выступить на концерте на ее фестивале. После I Минского международного Рождественского конкурса вокалистов, где я взяла первую премию, мне предложили спеть Джильду в опере Верди «Риголетто». Эта партия была чуть выше моих возможностей на тот момент, но во время работы над ней я сильно продвинулась вперед. Была рада, что у нас классическая постановка: репетиций было мало, одна оркестровая, мне все объяснили схематично. Но оперу я знала прекрасно, поэтому два моих спектакля прошли хорошо.
Барбарина в спектакле Стефана Херхайма «Свадьба Фигаро»
Как бы ты сейчас описала свой голос, для каких партий он подходит?
Мой голос развивается довольно медленно. В двадцать лет я еще пела, как тринадцатилетняя девочка, таким, что называется, voce bianca, «белым голосом», как мальчики в детской студии в миланском театре Ла Скала. Сейчас, наверное, раскрылось процентов семьдесят того тембра и того объема, который должен проявляться к годам 27-28. Мой итальянский педагог Данило Ригоза говорит, что у меня будет центральное лирическое полное сопрано. Но пока все девочки в ближайшие пять-семь лет мои. Все «-ины»: Норина, Адина, Церлина. В прошлом сезоне мы ставили оперу Доницетти «Дон Паскуале» в оперной студии в консерватории, и партия Норины — как раз то, что я сейчас должна петь. К сожалению, тогда я заболела и не смогла выступить в этом спектакле. В будущем году буду пробовать петь в оперной студии Лючию де Ламмермур. Риск здесь минимальный: один спектакль в маленьком зале — не на футбольное поле выходить. В то же время работая над такой партией, можно существенно расширить свои вокальные возможности. Но в театре выступать в партии Лючии мне, конечно, рано. Хочется петь репертуар, который подходит по голосу, амплуа, возрасту и темпераменту.
Ты слушаешь много записей, у тебя есть любимые исполнители?
Конечно. У меня все порывами. Понравится кто-то — я все переслушаю, потом на это место приходит кто-нибудь другой. Люблю Монсеррат Кабалье, ее ранний белькантовый период. Что касается современниц, то мне нравятся Соня Йоничева и Елина Гаранча. Много слушаю теноров, из любимого — молодой Роберто Аланья во французском репертуаре, непревзойденный Ромео. Слушая теноры, даже легче учиться петь самой, потому что высокая форманта у них воспринимается ухом отчетливей.
Как ты познакомились с Карталом Карагедиком, твоим партнером не только на сцене?
Пожалуй, вероятность того, что встретятся белорусское сопрано и турецкий баритон, не так и велика. Мы познакомились в австрийском Линце на вокальном конкурсе Competizione dell` Opera в 2013 году. Спустя примерно полгода он написал мне в Facebook. Мы некоторое время переписывались и в итоге встретились в Германии, когда я приехала на конкурс Debut. Теперь мы вместе поем в «Свадьбе Фигаро» в Гамбурге.
Каково это, когда в паре оба — оперные исполнители?
Пока у нас неплохо получается. Вначале я два года училась в консерватории по классу фортепиано и в целом слишком много времени провела за этим инструментом, чтобы чувствовать себя исключительно оперной певицей. Стараюсь думать, что я — прежде всего музыкант и немножко актриса. Картал тоже не совсем типичный оперный певец, у него множество самых разных интересов. Мне нравится, что жизнь для него не исчерпывается оперой, театральными сплетнями и размышлениями о собственных талантах.
На каком языке вы разговариваете?
Вначале разговаривали на итальянском и английском, сейчас больше на английском с вкраплениями русского и турецкого.
Что тебе нравится в Гамбурге?
Все, кроме погоды. Нравится, что здесь много воды: мощная Эльба, озеро Альстер и каналы. Жаль, пока еще не успела сходить в художественные музеи.
Будешь ли ты выступать перед белорусской публикой в этом сезоне?
18 декабря пою в Большом театре Беларуси на концерте молодых исполнителей «Итальянская страсть.»La canzonе italiana»». Может быть, чуть позже попробую себя в русском репертуаре.
