Сегодня в прокат выходит «Хэппи-энд» Михаэля Ханеке. «Культпросвет» его уже посмотрел и рассказывает, почему вам непременно нужно сделать то же самое.
Те, кто хоть сколько знаком с миром кино Михаэля Ханеке, знают, что австрийский режиссер — отнюдь не любитель хэппи-эндов. Его последний фильм, вопреки названию, оказывается очередным красивым и грустным шедевром с убийственным финалом. Шедевром ли?
В роскошном доме французской семьи Лоран теснятся сразу несколько поколений, как будто нуклеарной семьи и понятия личного пространства не существует в принципе. Во главе — 80-летний Жорж, почти святой, но отчаянно страдающий деменцией. Его дети добились бы в жизни куда большего, не потакай они своим слабостям: Тома — дважды муж и дважды отец — втайне ото всех ведет горячую переписку с виолончелисткой; Анна берет на себя семейный бизнес и закрывает глаза на то, как сын-алкоголик Пьер разрушает его своей нерадивостью. И только 13-летняя Ева, ставшая частью семейки Лоран вынужденно, на первый взгляд кажется адекватной.
Кино — даже не о том, что бывает, когда дети (или родители) не оправдывают ожиданий. Два часа мы проживаем в нескромной буржуазной семье без особого обаяния, где те, кто хоть как-то может чувствовать, видят свой хэппи-энд в самоубийстве или хотя бы в саморазрушении. Это сатира на внешне благополучную семью, члены которой не способны взобраться выше второго уровня пирамиды потребностей и, что самое обидное, вообще этого не понимают. А тем временем из таких семей складывается общество. Ханеке, конечно, рубит сплеча, так а как иначе-то?
Почерк австрийца трудно спутать с чьим-то еще, тем более что в новом фильме есть отсылки к его же лентам — «Седьмому континенту», «Пианистке», «Любви». Те же лица (Изабель Юппер, Жан-Луи Трентиньян), те же имена (Жорж, Анна, Ева), те же шикарные интерьеры и тот же рассказчик — старый добрый Ханеке, которому можно доверять. А вот и нет: в «Хэппи-энде» принципиально другой режиссерский подход, нет той чувствительности, которая была у самого известного мизантропа среди режиссеров — Михаэля Ханеке — раньше. От картины веет холодом и нелюбовью, а финальный твист так и вовсе больно бьет по голове. В таком случае чем, спрашивается, Ханеке лучше своих персонажей, имитирующих сострадание?
Шок у эстетов наверняка вызовет и то, что «Хэппи-энд», в отличие от остальных фильмов режиссера, практически «не звучит». Мелодику своих старых картин Ханеке меняет на пьяные выбрыки в караоке-клубе, а Шуберта и пышные симфонические оркестры — на один-единственный пошлый раут с виолончелисткой, о которой вы уже кое-что знаете.
В «Хэппи-энде» не без доли скепсиса используются современные возможности медиа — сегодня без этого никуда. Здесь и скрины жарких диалогов в Facebook, от которых хочется забиться под кресло, и нелепый видеоблогинг, и съемка на айфон того, о чем даже в черных комедиях не шутят.
Это всего лишь еще один конец света, только без софт-фильтров и надежды на лучшее — в «Хэппи-энде» у Ханеке получилось то, чего пару лет назад не смог добиться Ксавье Долан. В фильме ровным счетом нет ни одного положительного героя, сценарно он кажется мертвым, но завидное режиссерское чувство иронии, блестящий каст (чего стоит персонаж Тоби Джонса, говорящий на ненавистном для французов английском!) и искусная работа оператора Кристиана Бергера — любимца Ханеке — вдыхают в него жизнь.
«Хэппи-энд» вызывает необычайный дискомфорт: оказывается, быть «не в себе» — это далеко не худший расклад.
