14 и 15 июня в Северодонецке состоялась премьера документального спектакля-кабаре «Байки Сєвєра». В его основу легли реальные рассказы актеров театра — жителей Северодонецка, временного административного центра Луганской области. Герои живут в пограничной зоне АТО: совсем рядом с их домами война, а мир ЛНР и ДНР выглядит вполне реально.
На протяжении 2,5 часов двое героев из Северодонецка и еще двое из Луганска и Крыма рассказывают о своих мечтах и трагедиях, о том, каким они видят этот мир и каким хотят его видеть, и вместе со зрителями пытаются ответить на вопросы, которые уже давно не дают покоя.
Инна рассказывает о том, как и зачем участвовала в референдуме о самоопределении ЛНР, как уехала на время в Россию, чтобы строить семью, и о том, как сейчас сама к этому относится. Анна пытается понять, почему курит ее сын, ее ли это вина и почему она не смогла дать ему правильный пример. Иван думает о том, как сохранить отношения с родителями, которые остались в Крыму и поддерживают другую сторону. А еще о том, почему в жизни так много вещей, на которые он не в силах повлиять. Татьяна рассказывает, как быть, если в твоем окружении мама — самый рьяный сепаратист, и как перестать привязываться к прошлому, которое осталось в Луганске.
«Байки Сєвєра» — это спектакль-рефлексия, сеанс психотерапии, который может помочь осознать и отпустить сложные и болезненные темы.
Cправа налево Петер Шварц, Андрей Май
Постановка осуществлена при поддержке объединения VladOpera e.V. (Германия) и Украинской новой драмы, а также Гёте-Института в Украине.
Куратор проекта — Петер Шварц (Берлин, VladOpera e.V.)
Режиссер, сценограф и автор музыкальной и сценической композиции — Андрей Май
Драматурги: Елена Шумейко-Роман, Алексей Доричевский, Кристина Хоменко, Эльвин Рзаев
Актеры: Инна Амброзиева, Анна Живица, Татьяна Плис, Иван Шморгунов
О работе с драматургами
Иван: Драматурги отбирали нас методом жеребьевки.
Анна: Да? А я не знала. (Смеется.)
Иван: Мы просто общались. Они задавали вопросы, подкармливали нас, поили кофе, старались нам угодить и дать почувствовать, что ничего плохого они нам не сделают. Вот Аня с Лёшей, например, жарили блины вместе. (Смеются.)
Инна: Мы с Леной прошли не очень простой период, когда пытались выяснить, есть ли между нами взаимопонимание. Иногда мы отстранялись друг от друга, чтобы потом еще немножко приоткрыться. Когда Лена начала задавать более глубокие вопросы, я спросила себя, хочу ли я отвечать на них. Если в таком проекте ты не готов быть честным до конца, то тебе просто нужно уйти.
Были моменты, когда я не понимала, чего от меня хочет драматург. Меня спрашивали, как я ругаюсь матом, мне нужно было читать какие-то книги. А когда я посмотрела фильмы с Мариной Абрамович, в которых поднималась тема наготы, я вообще перестала понимать, что я буду делать в этом проекте. Мне нужно будет ругаться матом или меня будут раздевать? Но это же украинский академический театр. Хорошо, что после каждой нашей встречи мы открыто обсуждали, куда мы двигаемся, и я никогда не шла домой с неотвеченными вопросами.
Если бы на месте Лены был неприятный мне человек, я не уверена, что смогла бы быть настолько же честной и, возможно, отказалась бы работать.
Иван: Хоть драматурги и говорят, что выбирали нас методом жеребьевки, я думаю, это все равно было не случайно. В парах мы все чем-то похожи. Эльвин — самый юный из всех драматургов, я — самый юный из актеров, поэтому у нас были какие-то общие темы.
Татьяна Плис
Татьяна: Это моя первая профессиональная актерская работа, а у Кристины это первый драматургический опыт.
Инна: Так же и у меня. Лена беременна сейчас, а у меня есть двое детей. То, что она скоро станет мамой, помогало нам понять друг друга.
Иван: Только с Аней косяк вышел. (Смеются.) У Ани и Лёши была работа на сопротивление, потому что это была единственная разнополая пара. Скорее всего, это тоже было не случайно, потому что Ане, наверное, было проще раскрыться парню.
Анна: Я все время ломаю голову над этим вопросом. Мы с Лёшей очень непохожи. Но у него есть прекрасное качество: он умеет слушать. Андрей (Андрей Май, режиссер спектакля — «Культпросвет») собрал людей, которые умеют быстро к себе располагать. Мы настолько доверились и режиссеру, и драматургам, что в какой-то момент отпустили тормоза и смогли поднять все эти непростые темы.
О взаимодействии с режиссером и зрителями
Анна: В театр я попала случайно: в определенный момент там нужны были вокалисты, и я прошла отбор. У меня нет профильного образования, и это создает определенные проблемы. Не знаю, за что Луганскому театру такое чудо, как я. Пусть мучаются. (Смеется.)
Благодаря работе с Андреем я почувствовала, что все возможно и что я не профнепригодна. Андрей был очень деликатен в работе со мной, в мое поле переживаний он не врывался. Была только веха правда/неправда. Мы пытались максимально сохранить мою энергетику и органику.
Анна Живица
Наверное, для меня было бы проще раздеться и просто стоять голой на сцене, чем раскрывать душу. Поэтому когда после спектакля подходит зритель и говорит: «Ой, я так смеялся! Так смешно было!» — я всегда удивляюсь. Неужели то, что я делаю, только смешно и все?
Иван: Вот Аня так остро воспринимает то, что люди смеются на спектакле, а я считаю, что это хорошо, потому что это спектакль о жизни. Да, в нашей жизни есть драматические моменты, да, они очень сложные, но в то же время наша жизнь — довольно смешная штука. И зрители смеются над нами ровно до тех пор, пока сами не переживут такие же парадоксальные моменты.
Очень часто бывает так, что за какими-то мелкими проблемами или дурацкими увлечениями стоит что-то более серьезное, что невозможно понять и раскрыть, не рассказав о более простых и смешных вещах.
Иван Шморгунов
О заданиях режиссера
Инна: Когда я рассказывала про референдум, мы с Леной гуляли по парку и, чтобы определить степень доверия друг к другу, одна из нас закрывала глаза, а вторая вела за собой. А потом мы менялись ролями.
Татьяна: Нам с Кристиной на протяжении часа нужно было просто молчать. Мы гуляли по городу, и это было очень сложно, потому что мы всегда стараемся заполнить паузы, чем-то поделиться. В какой-то момент я даже начала показывать ей что-то жестами, мимикой. Все эти упражнения и позволили нам в итоге раскрыться.
Анна: Мы не делали никаких упражнений, потому что у меня три работы, и таскать Лёшу за собой не хотелось. Может быть, из-за этого у нас не возникло такой близости, как у остальных ребят, но это не помешало Лёше хорошо сделать свою работу.
О костюмах животных
Инна Амброзиева
Инна: Лично мне костюм помог очень сильно, особенно когда появился отрывок про референдум. В спектакле есть моменты, когда я начинаю рефлексировать, когда понимаю, что могу заплакать — и тогда мне хочется натянуть заячьи уши и спрятаться за этой маской.
Татьяна: Очень хорошо, что появились эти звериные костюмы. В жизни мы ведь тоже прячемся. Когда на душе тяжело, мы можем улыбаться и говорить, что у нас все нормально. Так же и на сцене: тебе непросто что-то сказать — и ты надеваешь эту маску. Зрителям так легче все воспринимать.
Анна: А мне было очень тяжело. Я уже придумала, как драматично буду рассказывать свою историю, и тут нам говорят надевать эти костюмы. Какие костюмы? У меня же трагедия! Мне кажется, что это высший пилотаж говорить мультяшным голосом, когда тебе на самом деле больно и страшно. И я иногда говорила Андрею, что у меня не получится, что я не смогу смеяться над проблемой, которую не могу решить. Но как зритель я понимала, что это целесообразно.
И костюмы ведь были жутко нафталиновыми, страшными. Андрей сказал, что это нужно, чтобы встряхнуть зрителя, особенно профессионального, который привык к определенной эстетике. И все эти звери, которые вторгаются в твое личное пространство и орут, помогают снять маски и со зрителей тоже.
Иван: Андрей приготовил для нас два испытания — как для людей и как для артистов. Как артисты мы не должны были перейти ту грань, когда в этих костюмах, которые не соответствовали теме спектакля, мы начнем раздражать зрителей своим визгом и бегом. А как люди мы должны были добиться того, чтобы, несмотря на маски, зритель увидел в нас тех, у кого есть свои проблемы и переживания.
О неотвеченных вопросах и о том, что не вошло в спектакль
Татьяна: Когда драматурги закончили работать над текстами, материала было намного больше. А потом режиссер поставил задачу заменить какие-то фрагменты музыкой, видео, чем-то, что нас характеризует. Лично у меня осталось еще много тем, загадок и вопросов, которые я хотела бы себе задать.
Иван: Кто я? Каким должен быть современный человек? Что мне нравится больше всего в жизни? Как сделать спектакль современным? Эти вопросы, звучащие в спектакле, когда-то просто мелькали в наших интервью, и уже после на них был сделан акцент.
У каждого из наших персонажей есть ключевое обстоятельство, которое идет через весь спектакль. У Ани это вопрос, почему курит ее сын, у Инны — о том, кто она, у Татьяны — о том, что было в Луганске. У меня это вопрос насчет того, почему в мире так много вещей, которые мы не можем изменить, которые от нас не зависят. В процессе работы мы пытались найти ответы.
Инна: Я ответила на все вопросы, которые звучали в спектакле, многое для себя решила и поставила точку.
Иван: Аня, ты поняла, почему курит твой сын?
Анна: Да, но тем не менее проблема не уходит, я не смогла найти решение. Как и ты, Ваня.
Иван: Да, я тоже не добился решения своей проблемы. У меня нет ответов на мои вопросы. Я все равно не понимаю, почему в жизни так много факторов, которые от нас не зависят. Вопрос поставлен, но решения нет. Спокойствия души тоже нет.
Татьяна: Вопрос выходного, конечно, тоже остался открытым. (Смеются.) Когда я ездила к себе домой в Луганск и переставляла мебель в квартире, по просьбе Андрея я сделала фотографии. И когда вернулась в Северодонецк, мой вопрос перестал звучать так остро. Я поняла, что должна налаживать свой быт здесь. И как только я отработала эту тему, мы сразу же здесь, в Северодонецке сменили квартиру на более комфортную, а для квартиры в Луганске нашлись квартиросъемщики. Этот вопрос ушел, он меня больше не цепляет.
Инна: Я очень рада за ребят, с которыми работаю. Я поняла, что, когда есть семья, тогда все проблемы отходят на второй план. Когда ты просыпаешься и понимаешь, что у тебя есть те, кого ты любишь, это помогает переживать все, с чем сталкиваешься каждый день.
Анна: Из истории Инны можно было сделать моноспектакль, потому что это настолько жутко и эмоционально, что вообще непонятно, как женщина может справиться с таким количеством проблем. Это сверхзадача.
Инна: А зачем это жуткое показывать? У нас и так жизнь тяжелая.
Анна: А ты хочешь веселья, да? Вот я у тебя сегодня на спектакле и спрошу, чего ты хочешь от театра. (Смеются.)
Инна: Это все не имеет значения, это все уже прошло. Нужно с хорошим настроением смотреть в будущее. Все эти проблемы никому не нужны. Нужно открывать сердце и наслаждаться жизнью.
