Сладостное предвкушение чего-то особенного от спектакля без света сменяется чувством дискомфорта, нервного напряжения и даже паники. Именно на границе контроля зрителями и над зрителями расположилась постановка Ring Дэвида Розенберга. Аудиоперформанс задумывался автором как еще одна попытка проанализировать роль аудитории в театральных постановках. В новом шоу зрители находятся в полной темноте, слуховое восприятие смешивается с личной фантазией и создает совершенно необычный опыт восприятия.
Старинный Battersea Art Centre – одна из театральных площадок Лондона, отличающаяся особенно винтажной атмосферой. Здесь будто пару веков ничего не менялось. По парадной лестнице вы попадаете в зал без окон и видите ряды стульев, стол с кофе и кружками. Никакой сцены или чего бы то ни было подобного. Когда человек в черном пальто и с костылем (актер Саймон Кейн) спрашивает имена входящих и старательно записывает их в блокнот, становится понятно: «Кольцо» замыкается на самих зрителях. Посетителям раздают наушники, которые усиливают каждый звук в комнате. Скоро будет невозможно расшифровать, где вы находитесь и куда пришли.
Погружение в темноту происходит постепенно. Мы видим и слышим, как мужчина шаркает по залу и стучит тростью, запоминаем его голос, помогаем вернуть шарик от пинг-понга, который выпадает у него из кармана. На самом деле все это неслучайные элементы. Как только неразличимыми становятся даже собственные пальцы, поднесенные к лицу, начинается эксперимент над коллективным и индивидуальным опытом. Зрители будто перекликаются, слышатся их голоса, женщина уходит и больше не возвращается, кто-то ерзает на стуле, кашляет. Различимы шорохи, каждый голос.
Вдруг резко чувствуешь, как палка ведущего стучит практически рядом с тобой, над ухом слышится тяжелое дыхание… И вот прямо тебе в голову врывается его голос: «Да, да, это про тебя здесь говорят!» Стереозвук Розенберга создает иллюзию: умом понимаешь, что такого быть не может, но, когда глаза не видят, как оно на самом деле, начинаешь сомневаться. Люди вокруг говорят о жутких вещах: предательство, насилие, убийство. И вот ты уже рассуждаешь, может ли существовать алиби в темноте… Комната тьмы построена как социальный эксперимент над людьми, которые включены в кольцо. Ты становишься частью его, чтобы молча посмотреть на других, как в клубе анонимных алкоголиков.
История каждого сопровождается мрачными подробностями, которые ты и не хотел бы представлять, но представляешь. «Палка ведущего стучит практически рядом с тобой, над ухом слышится тяжелое дыхание… И вот прямо тебе в голову врывается его голос: «Да, да, это про тебя здесь говорят!»
Складывается ощущение, будто кто-то завладел твоим разумом, копается в твоей голове. И голоса с каждой минутой отчетливее, а реальность все более размыта. Действительно ли это люди в зале говорят и ходят рядом? Правда ли, что голос звучит лишь у тебя в левом ухе, или все испытывают это? Неужели никто не боится? Что будет, если я возьму за руку соседа? Там ли он еще, может, его переместили? Ты сидишь достаточно близко к другим, звуки в наушниках создают 3D-эффект, чтобы можно было определить направление их источника, но при этом ты словно в полном одиночестве. Находясь в комнате, полной людей, но не имея возможности взаимодействовать с ними.
Конечно, осознаешь, что голоса актеров записаны, а разговор вымышленный. Ничего спонтанного не происходит – ты просто участник продуманного спектакля, но от этого не менее интересно. В течение нескольких лет Дэвид Розенберг совместно с Гленом Нитом продумывали сценарий, работающий лишь в комнате, полной людей, а также искали способ, делающий аудиторию главным героем. Когда режиссер наткнулся на подходящий реальный сюжет, прозаик переписал его как реакцию на случившееся.
Итак, кто-то кого-то убил, кто-то еще собирается, а ты перемещаешься на пляж, где кричат чайки и шумит прибой. Может, простая случайность, но как раз утром я была на море, поэтому представляла все ярче, чем могли бы сыграть на сцене, когда ведущий произнес: «Вообразите, что перед вами дверь, откройте ее. Что вы видите?..» Представляешь все странные события, пытаешься понять свою роль в спектакле. Чем-то «Кольцо» напоминает «Процесс» Кафки: в нем эксплуатируется внутренний страх быть узнанным, ложно обвиненным, окруженным. При этом в полной темноте, где нельзя никого рассмотреть, все в одинаковых условиях.
Дэвид Розенберг в одном из своих интервью говорил о Ring: «Будучи одиноким, изолированным в темноте, вы связаны с другими такими же людьми в комнате через звук в наушниках. Спектакль подползает ближе , указывая грязными пальцами прямо на вас. Одна из линий шоу в том, что «Кольцо» является противоядием от выбора. Конечно, все мы ценим возможность принять собственное решение, но какое появляется облегчение, когда кто-то вручает одну таблетку в крошечной чашке и говорит: «Возьми это»! Вы даже не знаете, что вам предложили, но возникает доверие (или вы хотите, чтобы оно было). Поэтому принимаете таблетку и не задумываетесь о последствиях».
Что происходит, когда через 50 минут включается свет? Пытаешься открыть глаза – и видишь людей, старающихся сделать то же самое. Оживленно беседуя, все выходят из зала, из которого исчез и мужчина с костылем, и другие персонажи. Недавние участники представления направляются в бар вернуть равновесие и обсудить только что пережитое.
Критики называют Ring эмпирическим перформансом. Это действительно очень эмоциональное путешествие, создающее реальность, а не реалистично ее конструирующее. Здесь здравый смысл сдается физическим ощущениям. Театр заставляет нас думать, а «Кольцо» идет на шаг дальше и манипулирует самой способностью делать это. Результатом является захватывающее представление.
