В Vasen-Extasen перформеры работали с тремя составляющими: телом, пространством и временем. Тело представлено неким экстремальным скоплением энергии, которая реализуется в первую очередь за счет пластики актера, его хаотичных движений, набирает невероятные обороты — и становится осязаемой.
Пространство перформанса не ограничено сценой, оно выходит далеко за ее пределы благодаря музыкальному и световому оформлению — зритель находится на пересечении реальности и воображаемого мира. Время в постановке не ощущается равномерно, а то ускоряет, то замедляет свой ход. Непрерывный бег актеров по кругу — символ бесконечности, а момент, когда ваза разбивается, — сам эстезис, острое переживание мгновения красоты и попытка его осознания. Ваза падает целый час: мгновение расширяется до масштабов бесконечности.
Образ вазы неоднозначен. Появление из-под хрупких декораций еще более хрупкой обнаженной девушки (Ольга Лабовкина) — символично, и трактовать его можно по-разному: то ли это отделение духовного от материального, то ли разрушение внешней оболочки, то ли рождение нового качества. Сама Ольга комментирует: «Те моменты, когда мы испытываем сильное переживание, делают нас живыми, мы словно рождаемся заново».
.
В целом оформление перформанса решено в стиле noise (шум): шумит музыка, шумит свет — это воздействует на слух и зрение, активизируя новые способы восприятия.
После перформанса — состояние глубокого катарсиса, и этот моральный транс, это очищение — наивысшая оценка для тех, кто организовал пронзительный невербальный диалог зрителя с некой иноземной субстанцией.
