– Как возник спектакль «Книга Иова»?
– Наш частный театр совсем маленький: в нем постоянно работает только семь человек. На каждый спектакль собирается своя команда. В сентябре прошлого года мы работали в Италии в городе Виченца в «Олимпико», одном из древнейших театров под крышей. Это настоящий музей, где практически ни к чему нельзя прикоснуться. Эймунтас Някрошюс тогда там был художественным руководителем и возглавлял фестиваль, в рамках которого прошла мировая премьера «Книги Иова».
Одна из идей форума гласит: спектакли должны быть основаны на материале дошекспировской эпохи. И Някрошюс решил взять древний текст «Книги Иова». Его трудно поставить на сцене. Да что говорить! Его сложно даже просто читать, ведь это чистая философия.
После спектакль игрался на других площадках: мы показывали его эскиз в Москве, в городах Литвы. Но вы видите эту работу впервые как законченный спектакль.
Театр Олимпико (итал. Teatro Olimpico), театр-музей в Виченце, Италия
– Что значит «эскиз»?
– Это слово говорит о том, что работа над спектаклем не завершена: не хватает каких-то элементов сценографии, деталей. Я думаю, несмотря на то что в Виченце показ считался мировой премьерой, постановка была эскизом. Нам пришлось приспосабливаться к пространству театра-музея, где все ограничено в техническом плане, я имею в виду уровень звука и света. Что уж говорить о прикосновениях к скульптурам!
– Изменился ли спектакль?
– Немного, но основной «позвоночник» остался. Постановка сделана не на эффектах, здесь все опирается на хорошую игру актеров.
– Как зрители восприняли эту историю?
– Были разные площадки и условия. Итальянская публика знает, куда приходит, она готова. История фестиваля в Виченце началась с постройки здания театра в XVI веке. Бывать на этом форуме – традиция. В Москве спектакль был показан в Любимовке – усадьбе Станиславского – в маленьком зале. Там был закрытый показ для театральных профессионалов, это самая трудная публика. В Литве спектакль демонстрировали открыто, и зрители восприняли его двояко. Это ведь философские темы, которые, с одной стороны, очень актуальны, а с другой – совсем далеки от повседневности, быта. В спектакле говорится о других ценностях.
– Какая тема самая важная?
– Испытание человека. Может ли он принять не только божий дар, но и проклятье? Силен ли он насколько, чтобы мириться и с тем, и с другим?
– На фоне современности, где все стремятся к легкости бытия…
– Вы знаете, только после больших испытаний можно чувствовать себя по-настоящему счастливым. С этим сталкиваются все, у каждого из нас бывают трудные моменты в жизни. Как превратить их не в наказанье, а в дар?..
– Вы наблюдали работу над спектаклем полностью. Он вас изменил?
– Да, наверное. Сегодня в Бресте мы играем его семнадцатый раз. Каждый раз, слушая подобный текст, видя такую игру, ты находишь новые детали. И это не только с «Книгой Иова» – со всеми постановками Някрошюса. Я говорю как зритель: ты забываешь, что смотришь спектакль. Някрошюс вызывает эмпатию – чувство, что и с тобой что-то случилось. И, переживая подобное, по-другому начинаешь смотреть на происходящее на сцене. Эти спектакли психологически очень сильно воздействуют на зрителя.
– Расскажите о своей работе.
– Директором быть скучно, но кто-то должен этим заниматься. Я работаю в театре с момента его создания в 1998 году. Сначала был техническим, потом административным директором. Моя задача как художника по свету – не мешать действию. Я люблю светлые спектакли. Погрузиться во мрак проще простого. А вот говорить о болезненных вещах светло не каждый может.
Спектакль «Книга Иова», театр Meno Fortas, режиссер Эймунтас Някрошюс
– Как же найти баланс? Какие детали следует вытягивать из темноты?
– Все зависит от эмоции спектакля. В «Книге Иова» свет не имеет окончательной партитуры. Все делается вживую в зависимости от эмоции, которая появляется в постановке. Например, в сцене, где герой весь в опухолях и ранах, он буквально светится, как от прикосновения Бога. Что такое эти раны? Даже они могут нести свет.
– Много театральных ссор случается как раз между режиссером и директором…
– В этих должностях конфликт заложен с самого начала. Директор – это реальные возможности, а художественный руководитель – нереальные. Когда находится компромисс – перед нами хорошая совместная работа. Мы давно трудимся вместе, понимаем друг друга. Как в любой семье, бывают ссоры, но тарелки не бились.
– Хорошо, когда конфликт только на сцене. Расскажите о своих обязанностях.
– Движущая сила – те, кто творит. Я – сила воплощающая. При нашей модели частного театра, мы не можем не быть популярными: у нас нет выхода. Нужно работать так, чтобы зрители ходили на спектакли, а фестивали приглашали нас. Это один из законов выживания. И в Беларуси, наверное, и в Литве культурная ситуация не самая благоприятная. Ты показываешь определенное количество спектаклей, чтобы продлевать свою экзистенцию.
Спектакль «Божественная комедия», театр Meno Fortas, режиссер Эймунтас Някрошюс
– Расскажите о секретах успеха театра.
– Репетиции спектаклей у нас длятся до девяти месяцев. Мы шутим, что это как выносить ребенка. И этот долгий период дорого стоит, поэтому мы сотрудничаем с разными театрами и фестивалями, выступающими сопродюсерами постановок. «Книга Иова» – спектакль малой формы, созданный совместно с театром города Виченца. Другие постановки (например, «Божественная комедия», «Рай») – работы с тремя-четырьмя партнерами из разных стран. После показа начинается самостоятельная жизнь спектакля, он отправляется на гастроли по всему миру.
Конечно, имя театра, личность режиссера играют большую роль. Как у каждого в искусстве, у нас есть работы более или менее популярные. Художник пишет реалистичные картины – и вдруг делает сюрреалистическую или абстрактную работу. Люди, привыкшие к одной манере, ждут ее всегда. Художественное качество новых картин может быть даже выше, но они не привлекут столько же людей. Задача нашего театра показывать разные постановки, чтобы развиваться. Да, иногда нас упрекают, что последние три спектакля «Божественная комедия», «Рай» и «Книга Иова» – наша линия, мы говорим о Боге, о небе. Мол, людям малопонятны, не близки подобные темы. Но этот этап может дать толчок для других направлений.
Спектакль «Рай», театр Meno Fortas, режиссер Эймунтас Някрошюс
– Вы участвуете в разработке плана?
– Конечно, мы оговариваем вопросы логистики, но в любом творчестве трудно планировать. Что-то надо прочувствовать, где-то лучше дождаться определенного момента. Например, делали промежуточные показы «Фауста». Три часа на сцене, а по тексту мы только на 17-й странице. Первый прогон – 7-8 часов. В итоге сократили до четырех. Такие просмотры очень полезны, чтобы со стороны посмотреть на работу.
Мы дискутируем. Если конфликт случается между двумя людьми, он быстрее решается.
– Какая она, гастрольная жизнь?
– Мы много путешествуем. Бывает, показываем около десяти спектаклей в Литве и 40-50 по всему миру. График «аэропорт-гостиница-театр-аэропорт» не позволяет запоминать имена – только лица. А потом встречаешь человека и думаешь: откуда я его знаю, кто мы друг другу? Театральный мир очень тесен. Кто хоть одной ногой вступил в него, остается там надолго.
Реплика реквизитора: Только маньяки работают в театре.
Мы были на гастролях в Венесуэле и Колумбии. Во время пересадки в Каракасе, где все уже были зеленого цвета после многочасового перелета, договорились встретиться в Боготе. Там в гостинице ко мне подходит администратор и говорит: «Вы только не беспокойтесь, но двое ваших не прилетели». Оказалось, что самолет приземлился, но они спали, их никто не разбудил, вот и улетели дальше в Эквадор. Они просыпаются, выходят из самолета: «Где наши? При чем здесь Эквадор?» В то время мобильные телефоны мало у кого были, но как-то вытащили их оттуда.
У нас много смешных историй…Однажды в Бразилии вместо трех спектаклей показали один, потому что декорации нечаянно поплыли в Аргентину.
Реплика: Бывает, в тихий важный момент спектакля за стенами театра идут митинги. В «Отелло» в самом тихом моменте вдруг послышалось: «Та-та-та-та-тааа». Это было в Мексике.
– А на нашем континенте?
– Реплика: В Риме мы показывали «Идиота» в бывших античных банях на открытом воздухе. Он идет в нормальном состоянии семь часов. Начинали спектакль – за сценой солнце садилось, закончили – вставало. Это было медитативно.
В Бельгии нам нужно было немного сена или травы для спектакля. «Ви нид сам грасс». – «Грасс? Хау мач?» – «Ван митр». – «Соу мач?» (Смеются.) В итоге кто-то из организаторов привез со своего участка кусок дерна.
