– Сразу признаюсь: идеи стать дирижером у меня не было, – удивляет Третьякова, сидя в рабочем кабинете Белорусского государственного музыкального театра, в котором работает 9 лет. – В нашей консерватории (сейчас Белорусская государственная академия музыки – прим. Культпросвет) я училась на хоровика-дирижера, а после этого уехала в украинский город Херсон, где отработала три года.
На Украине все областные театры не драматические. Они – музыкально-драматические. В то время мне очень повезло с режиссером. Он активно пропагандировал в Херсоне оперетту, и так произошло, что он предложил мне стать дирижером. А я испугалась и совершенно не собиралась этого делать! Но обдумала все, ночку не поспала и решила попробовать. Вот и попробовала…
– В Херсоне была проблема с кадрами, что за пульт поставили хоровика?!
– В театре был небольшой оркестр. Собственно, какие инструменты были, такие и играли. Я хорошо окончила консерваторию и рассчитывала хорошо себя проявить, но в итоге прорыдала несколько месяцев из-за своей невостребованности. О тамошнем театре услышала от друзей на какой-то вечеринке. Херсон у меня ассоциируется с голодным временем. Зритель в театр ходил плохо – не было денег. Зарплату нам не платили, а работали мы с утра до ночи. Но меня приятно удивило то, что в театре были поющие актеры без музыкального образования. Только с актерским. Но они так пели, что вокалисты не могли с ними тягаться.
– Расскажите предысторию вашего переезда в Херсон?
– Все банально. Я родилась в Гомеле. Родители серьезно музыкой не занимались. Мама – бухгалтер, папа был строительной специальности. Он хорошо пел, играл на гармони, но в самодеятельности не участвовал. Думаю, они воплотили во мне свою мечту, которую сами не осуществили.
Родители отдали меня в музыкальную школу, где я училась по классу фортепиано. Выдающейся пианисткой не была. Зато у меня была очень умная учительница, которая увидела, что Рихтером мне не стать, и предложила попробовать себя в другом.
Что касается моего переезда в Херсон, то он легко объясним. Я вышла замуж за моряка, и мы всей семьей искали место поближе к морю. А в этом городе жил мой брат, который также имел мореходное образование. Мы все дружно эмигрировали на Украину, а потом также дружно вернулись в Беларусь.
– Юрий Темирканов, народный артист СССР, как-то сказал, что дирижер-женщина – это противоестественно.
– Мне кажется, что все дирижеры делятся на тех, кто принимает женщин в этой профессии и на тех, кто не принимает их категорически. Например, Николай Сергеевич Колядко, мой преподаватель, тоже считает женщину с палочкой в руке явлением неестественным. И когда я поступала во второй раз в консерваторию конкретно на эту специальность, у меня были проблемы. Михаил Антонович Козинец, тогдашний ректор, рассуждал с практических позиций, мол, женщины со временем пропадают и не оправдывают обучение. Проблемы были, но я старалась, Бог вел меня. Я повстречала Алексея Шута, замечательного человека, который пригласил меня в капеллу «Сонорус». Он меня ценил и я, работая в капелле, училась дирижированию. Со временем я оказалась в театре.
– Шведский дирижер Мария Эклунд рассказывала о том, что после ее первых выступлений музыкальные критики обращали внимание не на манеру дирижирования, а на ее внешний вид.
– Но ведь не все мужчины одинаково хороши в этой профессии. Конечно, если женщина не оправдывает своего присутствия за пультом, то это очень обидно. В таком случае этим не стоит заниматься. Но я видела в деле японку. Это был фейерверк! Она дирижировала Брамса в нашей филармонии. Знаете, далеко не каждый из наших мужчин смог бы с ней потягаться по темпераменту и энергетике. Да, у каждого дирижера свои манеры, пластика, но это не главное. Главное заключается в том, идет ли от тебя на зрителя и оркестр эта волна.
Внешний вид тоже должен быть на уровне. Я сначала этим вопросом серьезно не занималась. Надевала на выступление костюмчик попроще. А сейчас хожу и ищу себе наряды, которые бы соответствовали сцене.
Кстати, вспомнила забавную историю. Мой Николай Сергеевич постоянно критикует меня за то, что я сильно машу руками. С возрастом дирижеры должны быть скупее, спокойнее, а я дирижирую очень активно. Да так, что палочка во время одного из выступлений полетела во второй ряд, откуда мне ее аккуратно передал молодой человек. Наверное, все никак повзрослеть не могу.
– Вероника Дударова, первая в СССР женщина-дирижер была вашим кумиром?
– Я не интересовалась женским вопросом в своей профессии. И даже не знала, что мы такая редкость. Но и потом, когда узнала, что я единственная женщина-дирижер в Беларуси, отнеслась к этому с каким-то безразличием. А Вероника Дударова меня восхищала тем, что прекрасно держала оркестр. Дирижер – это не просто работа руками. Нужно ведь еще общаться с коллективом, руководителями. Это большой труд и психологическое напряжение.
Может ли женщина-дирижер быть диктатором? Безусловно. Женщины-руководители бывают жесткими и даже жестокими, но мне это не нравится. Да, я могу быть жестче, но я хочу быть женщиной в своей профессии и отличаться этим от мужчины.
– И вы не рубили воздух руками, ругаясь на провинившихся музыкантов?
– Для меня это унизительно. Я бы не хотела впадать в такие крайности. Такой ярости я не испытывала, но, безусловно, возникают ситуации, когда нужно давать отпор.
– Вы еще преподаете в академии музыки?
– Уже нет. Сочетать преподавание с работой в театре очень тяжело. На это нет времени.
– Есть ли в Беларуси девушки, которые желают в будущем стать дирижерами?
– О таких не слышала. В этом году академию музыки по нашей специальности оканчивают три парня.
– В вашем репертуаре значатся произведения Штрауса, Легара, Кальмана… От чего получаете наибольшее удовольствие?
– У меня разнообразный репертуар. Я дирижирую и классическую оперетту, и рок-оперу. Сейчас я работаю с мюзиклом «Вестсайдская история» Леонарда Бернстайна. Джазовые ритмы, которые присущи этому произведению, мне тоже очень нравятся. В то же время программа Штрауса дает возможность продемонстрировать свой артистизм, актерство, которое не покажешь на симфонических программах.
– Оперетту называют легким жанром. Какая она в вашем восприятии?
– Оперетта должна быть легкой. Публика не должна напрягаться от исполнения произведения. Но оперетту петь крайне тяжело: нужно одновременно и разговаривать, и танцевать. Актер должен спеть так, чтобы тебя поняли в 20-ом ряду, и станцевать так, чтобы зритель завелся и захотел аплодировать, а не делал это в знак уважения традиции. Но оперетты тоже бывают разные. Я веду спектакль «Мистер Икс», настоящую драму по глубинному смыслу. В этом произведении затрагивается тема одиночества главного героя. Такие оперетты заставляют сопереживать, цепляют сердце.
– Зритель музыкального театра непритязательный?
– Зритель – разный. Одни идут развлечься, а другие точно знают, что хотят увидеть и кого услышать. Конечно, мне бы хотелось, чтобы наш театр привносил что-то новое и визуально, и музыкально. Я сама склоняюсь к драматургии, и хожу на спектакли в Русский театр, театр Янки Купалы.
– Отличительной чертой оперетты является живое музыкальное сопровождение. В драмтеатрах, кстати, изначально тоже работали оркестры.
– Они и сейчас там есть. Например, в театре имени Янки Купалы играет свой оркестрик. Я согласна, что живое сопровождение не повредило бы драматическим постановкам, но там часто звучит неплохая фонограмма. И ведь есть такие музыкальные подборки, которые только привносят в действие еще больший драматизм. Поэтому отсутствие живого сопровождения меня не смущает в драматическом театре.
– Во время нашего разговора на вашем телефоне заиграла композиция группы «Aerosmith». Дома, наверное, не только классика звучит.
– Дома музыку практически не слушаю. Ее так много на работе, что я люблю побыть в тишине.
Марина Третьякова родилась в Гомеле. Окончила музыкальное училище имени Соколовского (1988) по специальности «хоровое дирижирование» и Белорусскую государственную академию музыки по двум специальностям: хоровое дирижирование» (1993) и «оперно-симфоническое дирижирование» (2005). В Белорусском государственном академическом музыкальном театре работает с 2005 года. С 2007 преподавала на кафедре оперной подготовки вокально-хорового факультета Белорусской государственной академии музыки. В ее репертуаре произведения Иоганна Штрауса, Имре Кальмана, Франца Легара и других композиторов.
