Либретто трехактной оперы Эриха Вольфганга Корнгольда (1897-1957) «Мертвый город» основывается на новелле бельгийского писателя Жоржа Роденбаха «Мертвый Брюгге» (1892). Мировая премьера прошла 4 декабря 1920 года одновременно в Гамбурге и Кельне. Опера имела «истерический» успех у публики, позже нацисты отнесли ее к «дегенеративному искусству». Композитор продолжил карьеру в Голливуде, где получил две премии «Оскар» за музыку к фильмам «Энтони Несчастный» («Энтони Эдверс») и «Приключения Робина Гуда». После Второй мировой войны «Мертвый город» ставился редко, но в последние годы снова становится популярным.
По сюжету, после смерти жены Марии Поль переехал в Брюгге — город, из которого ушла подлинная жизнь, когда песком занесло каналы, связывающие его с Северным морем. Остались красивые, но уже не наполненные энергией формы. Этот город с пересохшими артериями, обращенный в прошлое и тонущий в воспоминаниях о былом величии, служит метафорой для описания душевного состояния героя. Он находится на грани сумасшествия, утверждая, что и смерть не разлучит его с Марией.
Пять лет Поль беззаветно предается трауру, но однажды видит в городе женщину, облик и особенно волосы которой напомнили ему золотые локоны покойной жены (он хранит косу как реликвию). Экономка Бригитта и друг Франк помогают ему познакомиться с танцовщицей Мариеттой. Поль не пытается полюбить новую женщину, но отождествляет ее с умершей женой и насильно пытается удержать в рамках этого образа. Когда он видит, как Мариетта жизнерадостно веселится в компании беззаботных друзей, он упрекает ее в том, что она, в отличие от Марии, отнюдь не святая. Поля разрывают муки совести, но шарм живой женщины оказывается временами сильнее обаяния мертвой идеализированной. В новелле Роденбаха герой в итоге задушил свою возлюбленную. В опере Поль убивает Мариетту в своем воображении, пытаясь таким образом освободиться от навязчивого фантазма.
В музыке Корнгольда сгущаются сумерки, в которых пребывает утрачивающий связи с окружающим миром Поль. Он качается на звенящих волнах траурной меланхолии, оплакивая потерянный рай.
За дирижерским пультом стоял Эрих Вехтер. В декабре 2012 года на Рождественском оперном форуме он дирижировал оперой Вагнера «Зигфрид», которую привезли в Минск из Болгарии. Тогда оркестр под управлением Вехтера не вызвал положительных эмоций, не вызвал он их и сейчас. Звук между сценой и оркестровой ямой не распределялся сбалансированно, ощутимо не хватало прозрачности, романтических и ностальгических оттенков.
Что касается режиссуры, то в постановке Каролины Грубер присутствует ряд решений, типичных для неизобретательного интерпретатора, пытающегося навязать музыкальным событиям чуждую им логику.
Ключевое режиссерское измышление заключается в том, что Мариетта — это переодетая Бригитта (Марта Свидерска). Влюбленная в своего нанимателя экономка при помощи светлого парика перевоплощается в его покойную супругу. Время от времени Мариетта появляется в белом фартуке, чтобы зрители не забывали о том, кто она на самом деле.
В режиссерской версии ближе к финалу Мариетта/Бригитта оказывается беременной, так что образ главного героя обретает дополнительную характеристику. В конце друг Франк спрашивает у Поля, готов ли он вместе с ним уехать из города мертвых, и Поль отвечает, что попробует. Получается, он бросает беременную экономку. В изнеможении от этого потрясения она опускается на песок.
Логично предположить: если бы Корнгольд хотел показать, что Мариетта и Бригитта — это одно и то же лицо, он объединил бы их партии в одну, а не отдал бы партию Мариетты сопрано, а Бригитты — меццо-сопрано. Но, пожалуй, этот аргумент слишком примитивный, чтобы быть действительным.
На сцене двигались произвольно придуманные фигуры, рассеивающие внимание и не вяжущиеся с музыкой. Так, во время эпизода Мариетты и Поля Gl?ck, das mir verblieb, когда глаза тонут в слезах независимо от уровня исполнения, абстрактные существа с выстриженными белыми волосами прочесывали граблями песок, как уборщики на пляже.
В начале второго действия (которое в гамбургской постановке объединено с первым) звонят колокола Брюгге. Музыка идет плотным потоком, и возникает чувство, что город все же не умер, он жив, по крайней мере, в мелодиях своих колоколов. В спектакле же в это время на сцене появляются и движутся, пугая Поля, безжизненные безликие дамы и господа. Так режиссер в музыкально совершенно неподходящий момент реализует свою идею, согласно которой, в мещанско-буржуазном обществе провинциального Брюгге связь Поля с танцовщицей вызовет неминуемое порицание. Позже эти фигуры зачем-то выносили на сцену мебель, помогая зрителям не заскучать во время пения главных героев.
Ближе к середине второго действия Мариетта и ее друзья разыгрывают сцену воскрешения Елены из оперы Мейербера «Роберт-Дьявол». Театр теней казался хорошей идеей, пока восставшая из гроба Елена не начала совокупляться с дьяволом в образе козла. Не менее «захватывающими» были действия некоего матроса по отношению к кукле-Мариетте.
Никто из солистов не пел так, чтобы на спектакль с его участием хотелось прийти еще раз.
Немецкий тенор Торстен Керль выступал в роли безутешного вдовца более ста раз. В интервью журналу Гамбургской оперы он рассказывает о том, что в партии тесно переплетаются драматическое и лирическое: «Как будто бы это — Тамино, обладающий силой голоса Отелло». Как предполагает исполнитель, партия так сложна и неоднородна, потому что Корнгольд, когда работал над оперой, был еще слишком молод (23 года) и неопытен как композитор. В день спектакля Торстен Керль был явно не в голосе.
Образ главной героини создала Сара Якубяк. Когда Поль задушил ее непомерно длинными волосами умершей жены, и она сразу рухнула в гроб, особого сожаления это не вызвало. Мариетта носит платье цвета крови. Это — полный жизни персонаж на общем багрово-потустороннем фоне. Поль предлагает Мариетте голубую накидку Марии (ее отражение он постоянно видит в каналах Брюгге).
Баритон Алексей Богданчиков (Франк) проникновенно спел знаменитую арию Пьеро Mein Sehnen, mein W?hnen в костюме падшего ангела с опаленным крылом, но в остальном действии словно терялся.
Без патриотического преувеличения, единственным украшением спектакля стала Мария Шабуня, выступавшая в составе ансамбля в небольшой роли Джульетты, приятельницы Мариетты. Изящно и непринужденно она двигалась по сцене в бледно-зеленом русалочьем платье в стиле модерн и шляпке с белым локоном. Ее выступление снова позволило убедиться в том, что белорусские артисты достойны самых лучших европейских сцен.
Премьера состоялась 22 марта 2015 года.
