Национальный театр в Лондоне представляет самые известные и популярные постановки, к примеру кинематографичные «Франкенштейн» и «Боевой конь». Билеты на них распродаются моментально, иногда даже за год до премьеры. Однако есть здесь несколько площадок, где без ажиотажа идут оригинальные и интересные спектакли. Так, приобретя билеты за несколько недель, мы отправились на пьесу под названием Ballyturk. Внимание к ней привлек творческий тандем Энда Уолш – Киллиан Мерфи, известный по хрестоматийному спектаклю и фильму «Дискосвиньи», а также бродвейскому Misterman.
Энда Уолш – ирландский драматург и режиссер, получивший большое количество театральных и кинопремий. Его пьесы идут на 20 языках по всему миру. Новый спектакль показан на Galway Arts Festival в нынешнем году. Актерский состав не менее звездный – известный по сериалу «Заточенные кепки» Киллиан Мерфи и любимчики английской публики Стивен Ри и Микель Мерфи.
Сцена, открывающаяся перед нами (декорации – отдельный арт-проект в спектакле), напоминает игрушечную комнату: здесь театрально висит светящаяся надпись Ballyturk (город, о котором нам поведает в тревожном монологе главный герой в начале постановки), винтажная мебель, ветхие стены, безумные граффити, детские рисунки человечков или жителей города, воздушные шары и игрушки. Двое мужчин, имен которых мы не знаем (да и сами они признаются, что забыли их), начинают комедию. Они суетятся, пытаются поймать муху, устраивают соревнование по дартсу, танцуют под музыку 1980-х, скачут по мебели, как горные барашки… Герои разыгрывают дурацкие сценки в стиле телевизионного сюрреалистичного юмора, который так любят британцы.
Происходящее кажется, не побоюсь этого слова, клоунским! Актеры даже обсыпаются тальком, превращая спектакль в настоящую пантомиму. Звенит будильник – подъем, зарядка, уборка, душ… Нам показывают регулярность бессмысленных действий в герметичном пространстве квартиры Ballyturk. Так проходит значительная часть спектакля. В какой-то момент ты вообще перестаешь понимать, о чем речь. Актеры летают по сцене, гипнотизируя своими движениями. Видишь, какими потными становятся их тела от физического напряжения, эмоциональных всплесков и постоянных криков. А № 1 и № 2 не выглядят при этом веселыми и счастливыми – они будто пытаются подавить какой-то экзистенциальный страх. Так начинается и заканчивается комедия о повседневной жизни в воображаемом ирландском городке под названием Ballyturk.
Почему заканчивается? Неожиданно в суете в прямом смысле с грохотом открывается стена – и в ней появляется фигура задачного (даже мистического) гостя. И тут физическое представление трансформируется в метафизическое, комедия – в драму, а стены Ballyturk разваливаются. На фоне ярко-зеленого газона № 3 курит, а затем неспешно начинает свою «проповедь» о краткости существования. От № 1 и № 2 он требует жертв, решения, встречи с судьбой – в общем, результата, а не процесса, которым заполнены их будни. Нарратив становится другим – он уже наполнен поэтическими сентенциями о проходящей красоте жизни: «Мы здесь, чтобы создать наследие, которое останется после нас». Загадочный персонаж просит чаю и что-нибудь к нему, ему приносят бисквиты, выложенные в форме игры Jenga. Нужно достать один и не разрушить башню, какой – решать гостю. Как ему дали выбор, так и он предлагает решить, кто пойдет с ним сквозь стены города. Так разрушается существующее партнерство героев. Апогеем становится речь Мерфи, в которой он жаждет мира, где «мальчик может работать не только на слово «пляж», но и на самом «пляже».
Киллиан в одном из интервью рассказывал: «Темы спектакля – дружба и потеря. С одной стороны, пьеса заставляет нас много работать, двигаться, с другой – думать. Красивые тексты внутри как подарок для актера. Спектакли Энда Уолша всегда шоу. Я люблю его чувство юмора, то, как он разбивает комедию о борт трагедии. Его пьесы не могут показываться на телевидении или в кино, они сугубо театральные».
В тексте очень много метафоричного. Поэтому, когда в конце спектакля из-за стены появляется девочка, одетая как обычный ребенок с улицы, ты не удивляешься. Может, это символ чистого восприятия, а может, отсылка к созданию вымышленных миров как реакции на детскую травму. Ballyturk можно воспринимать как пьесу о краткости человеческого существования, а можно искать другие интерпретации: в чем смысл времени, смертности, невинности, реальности, любви, вечности и свободы? Проблемы есть, но, как считает Энда Уолш, убедительные ценности общества производства дают слишком прозаичные ответы на любой из вопросов, как ты их не формулируй. Драматург хочет видеть зрителя эгоцентричным, с собственным мнением и желанием разобраться: «Через сюрреалистические образы и звуки, пронизывающие спектакль, публика должна получить свои ответы на вопросы».
Критики единогласны: в творчестве Уолша много отсылок к Сэмюэлу Беккету – ирландскому писателю-модернисту, одному из основоположников театра абсурда, получившему всемирную известность благодаря пьесе «В ожидании Годо» (знаковое произведение в мировой драматургии XX века). Его тексты затрагивают темы старения, одиночества, страдания и смерти. Героя Беккета Годо Уолш выводит на сцену в качестве персонажа Стивена Ри. Однако отголоски парадокса тяжести и быстротечности существования в сюрреалистичной манере можно найти и у Сартра, Ионеско, Камю, Джойса.
Ballyturk как минимум четвертая пьеса Уолша о людях, живущих в замкнутой системе собственного мира. С реальностью за пределами своих стен отношения у них напряженные. В традициях постмодернистской интертекстуальности спектакль полон отсылок к разного вида фальши (пантомима, повторения), а также языковым экспериментам.
Если будете в Лондоне, обязательно посетите постановку о двух беспомощных клоунах, застрявших в космически подвешенном состоянии, с тревогой ожидая чего-то.
