Режиссер: Олег Жюгжда
«Фауст. Сны» – последняя работа театра. И как в случае с известной сегодня, пожалуй, всем «Пиковой дамой», спектакль не является простой инсценировкой «Фауста» Гете, а создается «по мотивам». Режиссер и автор инсценировки Олег Жюгжда использует трагедию как отправную точку для своих рассуждений о человеке, его природе и поисках добра и зла, привлекая материалы Кристофера Марло, Ганса Сакса и «Немецкой народной книги».
Сам Фауст (Александр Шелкоплясов – прим. Культпросвет) в данном случае – скорее частность, полулегендарная-полуреальная личность, с которой связано огромное количество мифов.
Все эти легенды-мифы, а также исторические сведения о реальном докторе Фаусте время от времени зачитывает из его «личного дела» зрителю Мефистофель. Этими «читками» иногда прерывается действие, создавая необходимые переходы между различными эпизодами трагедии Гете.
Режиссер, раскрывая основные проблемы Фауста, исследует природу человека, предел его возможностей и стремлений. Ученик Фауста, а может быть и современный исследователь, все также бьется над тайной бытия, пытаясь получить гомункула, а на проекционном экране в это время возникает ядерный гриб (компьютерная графика и анимация – Даниил Жюгжда – прим. Культпросвет). Результат исканий очевиден.
Несмотря на значительность проблематики, спектакль не превращается в простую читку текста или тяжеловесное морализаторство. В нем хватает юмора и иронии, в чем огромная заслуга сцен с участием Мефистофеля (исполнительница роли Лариса Микулич – прим. Культпросвет).
В постановке радует использование специфических средств кукольного театра наряду с игрой живым планом. Хорошо работает компактная, простая и обладающая значительным игровым потенциалом сценография Александра Сильвановича, а немного угловатые и грустные куклы создают мистическую атмосферу.
В спектакле активно используется графика и приемы театра теней, что позволяет режиссеру избежать схематизма или натурализма в изображении значимых сцен и персонажей. Так решена сцена дуэли Валентина и Фауста, вальпургиевой ночи, вызова Фаустом духов перед императором Максимилианом. Да и образ Бога, в отличие от реальных, осязаемых Гретхен, Фауста, Мефистофеля решен как проекция неба на экран.
Возможно, спектаклю гродненцев немного не хватает целостности, которая придет со временем, но «Фауст», безусловно, постановка значимая и интересная как своей формой и актерскими работами, так и содержанием.
