Сюжет фильма актуален, наверное, для каждой страны: эмиграция и возвращение – история в современном мире знакомая многим. Через пятнадцать лет, проведенных в США, в родное село в Кыргызстане возвращается молодой человек Азат, чтобы выполнить последнюю волю отца и отдать долги. Однако, простая, казалось бы, задача приводит к серьезным вопросам о моральной ответственности и умении прощать.
Картина уже успела получить приз «Золотой зенит» как лучший дебют на кинофестивале в Монреале, а на фестивале «Лiстапад» ленту наградили дипломом «За современный взгляд на традиции».
Деньги на фильм искали два года, из-за постоянных срывов с финансированием съемки все время откладывались, в результате фильм сняли меньше чем за месяц. Идея сюжета принадлежит Дастану Жапар уулу, кстати, «уулу» с кыргызского переводится как сын. Однажды приехав в свое родное село Дастан увидел, что соседский дом заброшен, яблоневый сад засох, и тогда он подумал, что у каждого такого дома есть своя история.
Мы поговорили с Дастаном об эмиграции, равноправии и о том, как снимают кино в Кыргызстане.
Скажите, пожалуйста, что сейчас происходит с кино в Кыргызстане? И какое оно?
Кино в Кыргызстане хорошо развивается, идет, так сказать, своим нормальным ходом. Коммерческое кино — самое активное, оно не выходит на кинофестивали, но внутри страны имеет хорошую аудиторию и заняло свою нишу. Зрители ходят на местные фильмы активнее, чем на голливудское кино. Так получилось, что после развала СССР национального кино не стало и за двадцать лет зрители соскучились по своим фильмам. В Кыргызстане снимается много комедий, иногда триллеры, ужасы, жанровые фильмы и боевики, но в основном комедии.
Как обстоит ситуация с независимым, авторским кино, в том числе и документальным?
Коммерческие фильмы у нас снимают только частные компании. Государство и киностудия «Кыргызфильм» как раз помогают с финансированием тем фильмам, которые можно назвать авторскими, но финансирование очень маленькое. За двадцать пять лет сняли только один исторический фильм за полтора миллиона долларов, и эта сумма — исключение. А так в год киностудия обычно выпускает один-два авторских проекта.
Где можно увидеть такое кино?
На такие фильмы не очень активно ходит обычный зритель – ситуация такая же, как и в других странах. Но мы выходим на фестивали, а значит, и другие кинорынки, занимаем призовые места, и поэтому государство не останавливает финансирование. Если бы не было результатов — не было бы и фильмов.
Тогда расскажите, пожалуйста, более подробно о кинофестивалях, проходящих у вас, и документальном кино.
Государство помогает и с документальным кино. «Кыргызфильм» выпускает в год 3-4 документальных фильма, иногда полнометражных, иногда короткометражных, и эти фильмы точно так же завоевывают призы на кинофестивалях. В последние пять лет открылось несколько мастерских таких режиссеров, как Темир Бирназаров, Марат Сарул, Эрнест Абдыжапаров, и уже их ученики за свои деньги снимают документальные фильмы. От государства не отстают и частные студии, они могут выпускать до двадцати фильмов в год. К таким результатам пришли благодаря кинофестивалям. В Кыргызстане проходит четыре кинофестиваля: МКФ документальных фильмов по правам человека «Бирдуйно», МКФ «Кыргызстан — страна короткометражных фильмов», кинофорум молодых кинематографистов СНГ и стран Балтии «Умут», что в переводе означает «надежда», и в этом году появился четвертый местный кинофестиваль «Карек» — фестиваль юношеских и детских фильмов. Кстати, на него было подано где-то восемьдесят фильмов, возрастной ценз участников — от шести до семнадцати лет. Эти фестивали пробудили интерес у талантливой молодежи, и за последние пять лет у нас появилось столько режиссеров, что хватит и соседним странам.
В вашем фильме открытый финал, почему? Каждый должен найти свой ответ?
Да, мы намеренно сделали финал, в котором возможны оба варианта: герой может уехать или остаться. Зритель всегда думает, что герой останется, но в реальности это маловероятно.
Насколько для Кыргызстана актуальна проблема эмиграции, много ли людей за последнее время покинуло страну?
Да, много. По официальным данным, только в России более миллиона кыргызстанцев, а все население страны составляет 6 миллионов. Многие уехали в Казахстан, Турцию, Германию, Америку и даже в Корею. Для нас это проблема, но в тоже время экономическая ситуация в стране не очень хорошая. Не сказать, что все слишком плачевно, но проблема отъезда актуальна.
Многие ли из тех, кто уехал раньше, возвращаются обратно?
Возвращается около десяти процентов. На заработанные деньги они строят дома, покупают машины. Но так как они уезжали молодыми и не получили профессию, вынуждены работать таксистами или торговать на базаре.
Насколько ожидаемой была для вас победа на фестивале в Монреале?
До Монреаля мы подавались на фестиваль в Локарно, но не успели доделать фильм и отправили его в черновом варианте: звук был плохой, плохая цветокоррекция, и мы получили отказ. А в Монреале нам сообщили, что мы прошли в конкурс дебютных фильмов. Так как в нашей стране нет канадского посольства, мы сразу же начали готовиться к получению визы в Москве, но на запросы посольства наши банки не ответили. И из-за этого визу нам не дали, это был еще один удар. Хорошо, что в Монреале у нас есть активный консул Александра Окунева, которая везде нас представляла. И когда мы выиграли главный приз — мы не поверили. Впервые в жизни я убедился, что на кинофестивалях победа не определяется по протекции.
После этого фильма вы планируете что-то снимать? Или пока отдых и фестивали?
Если первый фильм мы хотели снять про отца и сына, следующим будет проект о женщинах Кыргзыстана, об их социальном положении. Зимой мы планируем начать работу над сценарием. Как и во многих странах, у наших женщин проблем гораздо больше, чем у мужчин; у нас много матерей-одиночек, разведенных, тех, у кого мужья уехали на заработки.
В Беларуси по самым приблизительным подсчетам каждая четвертая женщина подвергается физическому насилию, какая ситуация в Кыргызстане?
То же самое, может быть, каждая третья.
Но что-то же меняется, патриархальные установки постепенно ломаются?
В последнее время да. У нас маленькая компактная страна, которая все больше интегрируется в большой мир. Изначально кыргызы хорошо относились к женщинам, мы же тюркский народ, и женщины всегда были наравне с мужчинами, но ислам навязал, что женщина должна идти позади мужчины, и это спутало все ориентиры. В последнее время появилось много успешных женщин, и есть, например, такой момент: во многих автошколах учатся только девушки, а мужчины и парни из-за этого стесняются приходить.
По своей первой профессии вы кинооператор. Не хотелось ли взять в руки камеру во время съемок и сделать все самому?
Да, бывало такое. У оператора был свой взгляд на освещение, кадрирование, композицию, у меня – свой. Мне хотелось снимать более реалистично, чтобы бы было ощущение, что все это проходит в документальной плоскости, а он видел в более художественной стилистике, но в итоге мы пришли к единому мнению. Чтобы не терять времени, раскадровку делали сразу же, еще во время поисков финансирования, таким образом, у нас сразу выстраивался визуальный ряд фильма.
А как вы стали режиссером?
Знаете, я же сначала хотел поступать на режиссерский факультет, но поступил на кинооператорский, потому что там мастер был кыргызом, и занятия проводились на кыргызском. Я в то время не знал русский язык достаточно хорошо и боялся отстать. Меня уверили, что если я стану хорошим оператором, то до режиссера останется один шаг. Меня никогда не покидала мечта быть режиссером, я писал короткие рассказы для короткометражных фильмов, из всего это выработался собственный стиль. Мы сами написали с Бакытом этот сценарий и сами сняли.
Вам комфортно было работать вместе, не было никаких споров по поводу сюжета?
На 90% мы соглашались друг с другом, потому что до этого вместе работали над визуальным решением, прорабатывали мизансцены. Бывали, конечно, споры, потому что два человека — это два человека. Но все равно мы отличный тандем. Хотя для нас это и непривычно, ведь мы, кыргызы, — самобытные. Мы кочевники, и коллективное мышление у нас изначально не очень распространено. Многие удивлялись, как нам удалось сработаться, но мы будем работать вместе и дальше.
