В рамках международного форума театрального искусства ТЕАРТ Минск посетила копродукция Театра Ганновера и Рурского театрального фестиваля – «Миссия. Воспоминание об одной революции». Режиссеры Том Кюнель и Юрген Кутнер перенесли на сцену сложнейший текст Хайнера Мюллера — одного из самых значимых немецких драматургов, «второго после Брехта» — и превратили его в рассказ о современности и революциях, которые не добились главного – свободы, равенства и братства.
Культпросвет встретился с режиссерами в Минске, чтобы узнать, как успеть уследить за текстом и расшифровать все происходящее на сцене.
О Хайнере Мюллере
Юрген Кутнер: Хайнер Мюллер, действительно, второй после Брехта. Один из важнейших немецких драматургов. Его даже можно считать старомодным. Его очень сложно читать — это не развлечение. Текст очень плотный, по объему это скорее проза, но она сильно напоминает поэзию — нельзя выкинуть ни слова. Нам было интересно найти способ работать с ним в не самом стандартном ключе. Возможно, это выглядит карикатурой, но Мюллера слишком часто воспринимают чертовски серьезно.
J?rgen Kuttner
О выборе пьесы
Юрген Кутнер: Мы решили поставить Мюллера, потому что он нам нравится. В каком-то смысле это не мейнстрим, и несмотря на упомянутую кажущуюся старомодность, он писал о сегодняшнем, и мы пытаемся воплотить это на сцене. Обычно постановка Мюллера в театре выглядит так: человек сидит на краю сцены и сонно воспроизводит текст. Мы пытались найти его в какой-то степени комическую сторону. Чтобы это позволило нам играть с текстом. Мне кажется, ему самому нравилась идея клоунов в своем тексте.
У Мюллера есть две вещи, с которыми и ради которых нам захотелось поработать над этой пьесой. Первая – это очень плотный и сложный текст. Это не просто пьеса, в которой есть реплики и действия: «Ой, здравствуйте! – Проходите, садитесь» и бла-бла-бла. Это великая поэзия, как Софокл.
А вторая – это политические вопросы.
О подходе
Юрген Кутнер: Мюллер ставил свои тексты совсем по-другому: в малюсеньком зале для своих на излете ГДР. Мы не видели сам перфоманс, только фотографии, у нас были эпизоды (около часа) того, как Мюллер сам читает пьесу. Нам очень нравится этот материал: Мюллер читает монотонно, совсем не интерпретирует текст. Слушателю или зрителю нужно найти свою интерпретацию. Наши актеры просто шевелят губами, а голос Хайнера Мюллера рассказывает эту историю.
И в этом есть противоречие с самой сутью актерского мастерства. Ведь в работе над ролью актеры всегда ищут интерпретацию текста и поступков своего героя. В какой я ситуации теперь, кто я, как бы поступил мой персонаж?
Мы же могли работать с актерами совсем иначе. Вот они играют, а ты слышишь прямой строгий ровный голос Мюллера. Нам кажется, что это интересно — слышать его голос и видеть актеров – все смешивается в голове. Если закрыть глаза, можно услышать совсем другой спектакль.
Tom K?hnel
Том Кюнель: Ну, или просто однажды длинным вечером мы решили удариться в пантомиму. (Смеются)
Том Кюнель: У нас было две ключевых идеи – пантомима и шоу, как в Цирке дю Солей. Эта пьеса очень экспрессивная. Пантомима здесь очень кстати. А шоу мы ставили, кропотливо собирая картинки и музыку. Аудитории тяжело понять чистый текст, этим шоу мы хотели заставить людей услышать то, что хотел сказать Мюллер (и мы). Соблазнить зрителя.
О политике
Том Кюнель: Этот спектакль — не о французской революции. Это память обо всех революциях. Мы туда даже добавили воображаемых лидеров (Ленина, Сталина, Мао), чтобы они закончили спектакль. У нас было три персонажа, теперь их становится много и получается совсем другая история.
Юрген Кутнер: Последняя сцена спектакля целиком в контексте современной повестки, это то, что происходит сейчас на западе. Мы живем в очень буржуазном обществе. Где все эти свободы, равенства, братства? Особенно если смотреть на западный благополучный мир.
Это и есть предмет мюллеровских пьес. Три революционера едут на Ямайку, а потом возвращаются к тому, с чего начали: плантатор остается плантатором, а рабы – рабами. Это заканчивается катастрофой.
О совместной работе
Том Кюнель: Я работаю в Ганновере.
Юрген Кутнер: Я в Дойче театр. Раз в год мы собираемся и ставим что-то вместе. Кто-нибудь из нас просто предлагает идею. Когда мы только начинали, мы не думали, что через 15 лет будем сидеть здесь и давать интервью. Мы просто планировали сделать постановку и разбежаться.
Я работал на радио и в газете, хостил ток-шоу, но не считаю себя журналистом. Как журналист ты не можешь говорить все, что хочешь. В редакции ты действуешь в контексте. А в театре ты говоришь только то, что думаешь и считаешь важным.
Ключ к пониманию пьесы
Юрген Кутнер: Эту постановку следует воспринимать как поток, не нужно его разбирать. В тот момент, когда вы начнете думать, кто, что и почему сделал, вы проиграете, упустите самое важное. Это не история, которая разворачивается из пункта А в пункт Б.
Том Кюнель: Это поток сознания, сон, медитация. Такова ткань этого текста. Это музыка. Вы же не пытаетесь разобрать по нотам музыку?
