В этом семестре третьекурсники делают этюд по картине. Студент выбирает произведение любого художника, на основе которого создает постановку. Главная задача — показать, что происходит на полотне, рассказать небанальную, но логичную историю. Такое задание практикуется в начале обучения, однако применяется и на старших курсах для развития фантазии, ведь сюжет и впоследствии текст режиссеры придумывают сами.
События этюда «Дольче вита» по картине Валентина Губарева, на репетиции которого и побывал «Культпросвет», происходят в коммуналке. Семейная пара Лёня и Оля вместе с Людой отремонтировали комнату пожилой соседки Нины Ивановны к ее возвращению из больницы. Казалось бы, праздничный стол, веселые танцы — но все это быстро заканчивается, когда наружу выходит правда: разгорячившиеся соседи выясняют, кому же в итоге достанется жилплощадь. Прогнав всех, расстроенная старушка решает не падать духом и надувает оставшийся после веселья шарик, а затем танцует с ним, радуясь жизни.
«Дольче вита», Валентина Губарева
О задании
Для задания я выбрала «Дольче виту» Губарева и даже написала вначале псевдопьеску. (Смеется.) Прочитала актерам, чтобы они поняли, о чем она. Конечно, потом текст корректировался.
На картине изображена женщина, надувающая шарики. Задевает дисбаланс: нежные шарики, ассоциирующиеся с детством, и тяжеловесная «баба», забывшая про веселье, утратившая женственность. Я предположила, что ей надо разрабатывать легкие и надувать шарики по указанию врача, ведь на картине она делает это безрадостно. Из этого выросла трагикомичная история с печальным финалом о том, как мы неосознанно можем списать человека со счетов раньше времени. У каждого из нас есть пожилые родственники, и если они серьезно болеют, как бы мы их ни любили, все равно начинаем думать о том, что будет с их квартирой, имуществом. Пускай мы и хорошие люди.
Форма этюда родилась из материала, но ее изобретение — это мыслительный процесс. Что-то видишь в спектаклях, что-то читаешь, с кем-то просто говоришь — и вдруг приходит озарение. Хотя к интересной форме мне еще надо стремиться.
О методах
С актерами я не работаю по определенной системе, да и какая у меня может быть система? (Смеется.) В зависимости от ситуации я применяю и психоанализ, и метод физических действий (от внешнего к внутреннему). Последний использую и сама как актриса — помогает. Возможно, на это влияет мое хореографическое прошлое, поскольку движение я люблю (первое высшее — БГПУ им. М. Танка («МХК, ритмика и хореография»)). (Улыбается. ) На этот раз некоторые актеры не понимали взаимоотношения персонажей и, чтобы ответить на их вопросы, пришлось воспользоваться этюдным методом, который мне посоветовала преподаватель. Актеры погружали своих героев в различные предлагаемые обстоятельства и делали небольшие сценки. После этого им стало проще импровизировать.
Об актерах
Актеров я выбираю по типажам. Они не очень сильно проявляют свою волю на репетициях. (Усмехается.) Наверное, ленятся. В работе с актерами для меня важно доверие. С исполнителями нужно уметь общаться, поскольку работать с человеком сложно, если есть какая-то неприязнь.
О мастере
Вначале мы совершаем самостоятельные поиски, а потом показываемся мастеру. Это происходит примерно раз в две недели, но бывает и чаще — он нас направляет. Я демонстрирую часть проделанной работы, а мне говорят, где лучше переделать, на что обратить внимание. В этот раз мне помогли в работе с актерами — посоветовали идти этюдным методом, чтобы ребятам было легче понять своих персонажей. Также изменили первоначальную сценографическую задумку.
При Александре Федоровиче (ранее мастером был Александр Гарцуев, сейчас – Татьяна Троянович – прим. «Культпросвет») всегда была важнее суть наших работ, а уже потом форма. Смена мастера, конечно, повлияла на видение. Теперь мы стараемся находить компромисс, много думаем о том, «как» подать идею.
Профессиональный юмор
Мои актеры всегда хотят питаться настоящей едой. Есть сцена, где герои собираются за столом, пьют чай. Артисты всегда голодные и очень просят, чтобы я принесла им настоящий пирог. Однажды я приготовила его специально для показа — с тех пор они постоянно недовольны, что едят беспредметно.
Об учебе
Режиссерам не хватает условий. В первую очередь сложности возникают со студентами-актерами. Ребята могут не прийти на репетиции, потому что у них свои занятия. Артистам сложно выкроить для нас время. Приходится постоянно подстраиваться под них, а ведь когда они выпустятся, то будет все наоборот. Технических средств не хватает. Свет мы искали сами, ремонт тоже делали собственноручно. Нет кулис, площадки… Скоро переезжаем в главный корпус, но говорят, что стены там будут розовые, придется снова их перекрашивать. Правда, это все слухи. Главный плюс академии — то, чему здесь учат. У меня опытные преподаватели не только по практическим, но и по теоретическим предметам.
Актеры
О процессе, режиссере, учебе
Ольга Медведь (Оля): Роль у меня сложная, я — «движок», который подгоняет остальных героев. Персонаж не идет от противного, я отчасти такая же. Тоня объяснила, какая смысловая нагрузка лежит на моей героине — и все получилось.
Напрягает отсутствие площадки. У нас одна аудитория на 16 человек, и мы постоянно спорим, кто будет репетировать.
Я рассчитывала, что третий курс будет гораздо проще, но приходится успевать и сессию сдавать, и уделять достаточное внимание учебным работам и сторонним проектам. (Усмехается.) Преподаватели по общеобразовательным предметам не понимают, что для нас важнее специальные. Огромная проблема в том, что некоторые занятия в расписании стоят параллельно. Вроде и на мастерство надо, а там еще и танец, и вокал…
Валерия Мельник (Люда): С Олей не согласна, актер должен быть образованным. Сходить один раз в неделю на общеобразовательные пары не сложно. Есть другая проблема: многое в академии устарело, не все преподаватели дополняют свои методы чем-то новым. Еще много требуют, отчитывают, но не всегда объясняют, чего именно хотят.
Работа над этюдом проходит интересно, продуктивно. Здесь у меня типаж одинокой женщины в постоянном поиске партнера, которая добивается всего за счет других. Для меня это новый образ. Я всегда слушаю режиссера, но здесь играет роль и доля моих наблюдений, жизненного опыта.
Раздражает, когда режиссеры стараются навязать собственное видение роли, так они не позволяют актеру раскрыться.
Николай Воробей (Леня): Тоня заставляет много работать, но мне это нравится. В этой работе я сам искал характер персонажа — мой герой наивный и неконфликтный. Приходилось использовать многое из моих личных наблюдений.
Мне неприятно работать с режиссером, который не ценит твой интеллект, считает, что ты с ним не на одном уровне.
Дарья Пармененкова (Нина Ивановна): Я играю пожилую героиню, но мы не делали упор на внешнее выражение возраста, ведь а данном случае это сложно — я слишком молодо выгляжу. Работать было непросто: тяжело давался финал этюда. Вместе с режиссером мы обсуждали характер героини и находили нужные решения.
Стараюсь мириться со всеми требованиями режиссеров, ведь я все-таки актриса. (Улыбается.) Не нравится, когда режиссеру безразличен результат.
