13 ноября на четвертой литературной лекции Bookster развенчивали миф о порнографичности «Лолиты» Набокова и разбирались, почему она стала брендом — с кандидатом филологических наук, преподавателем БГУ Владимиром Капцевым.
Лекторы, приглашенные к участию в литературном проекте, выбирали для обсуждения книги на свой вкус, но не в этот раз: Владимиру Капцеву, преподавателю русской литературы в Институте журналистики БГУ заказали нелюбимую среди произведений Набокова «Лолиту». Правда, к концу лекции мнение докладчика о романе изменилось — в лучшую сторону.
Противоречивая, до конца не ясная история создания и выхода самого провокационного романа ХХ века вполне может быть просчитанной до мелочей партией Набокова — «шахматиста русской литературы». Возможно, он с самого начала «выстроил технологию разумного скандала», поэтому каждое обстоятельство рождения и жизни «Лолиты» имеет значение.
Год выхода — 1955-й, он же год издания одного из величайших русских романов столетия — «Доктора Живаго» Бориса Пастернака. Три года спустя Пастернак удостоился Нобелевской премии, Набоков же ее так и не получил.
Место публикации — одиозное французское издательство «Олимпия Пресс», известное выпуском литературы «полупорнографического» характера.
Язык — оригинальный английский, затем был автоперевод на русский — с более чем десятилетним перерывом.
Последствия — несмотря на запрет романа в некоторых странах, а может отчасти и благодаря этому, Набоков получил мировую известность после выхода «Лолиты». Он сам говорил, что его будут помнить как автора «Лолиты» и перевода «Евгения Онегина». Кстати, роман принес писателю такую прибыль, что он бросил преподавание в Америке, уехал в благодатную Швейцарию и больше ни о чем не волновался — помимо творчества, разумеется.
Оставим внешние факторы и обратимся к содержанию «Лолиты». Что мы увидим как читатели?
Искусственный текст, балансирующий на грани «элитарного» и «массового».
Роман, отражающий кризис современной цивилизации, глобальный распад культуры и разрушение морали внутри общества нового типа — общества потребления. Короче говоря, это «роман о том, как жизнь переходит в пошлость»: «айсберг культуры» перевернулся — и маскультовая грязь оказалась наверху.
Воспевание романтической мечты, конструирование мифа об Америке. В этом смысле «Лолиту» можно считать романом-завершением Серебряного века.
Тоска об утраченном детстве — мотивная нить, соединяющая стихотворение раннего Набокова «Лилит», «Лолиту» и автобиографический роман писателя «Другие берега».
Что представляет собой сама Лолита как персонаж, образ, бренд?
Неудавшийся арт-объект Гумберта. В первой части романа — до момента физического сближения Гумберта с Лолитой — он видит в ней совершенное произведение искусства, но уже во второй части «испытывает кризис томатных банок супа», если провести аналогию с современным искусством — в частности, с поп-артом.
Уже не девочка, еще не женщина. Лолита является для Гумберта особенной потому, что находится в пограничном, переходном состоянии — собственно, как и культура в середине ХХ века.
Образ поп-культуры. Выставленная Набоковым в неприглядном свете Лолита как дитя или продукт массовой культуры, в реальности она легко стала одним из самых узнаваемых брендов. Взять хотя бы комплекс Лолиты или вспомнить муклу (mooqla) — куклу, которая выглядит как модная девочка-тинейджер. Получается, образ Лолиты шире романа и вообще литературы.
В числе слушателей лекции был кинокритик Антон Сидоренко, так что не обошли вниманием присутствие «Лолиты» на экране — сошлись во мнении, что экранизация Эдриана Лайна 1997 года ближе к оригиналу, чем фильм Кубрика 1962-го, хотя сценарий к нему написал не кто иной, как Набоков.
