О вопросе депутата Валентины Леоненко, представляющей Компартию Беларуси
По ее мнению, поиски художественного руководителя театра Николая Пинигина приводят к потере «культурного ядра, которое было в советский период работы театра, и сейчас со спектакля уходишь с некоторым разочарованием» (БелаПАН).
Не депутатское дело разбираться в эстетике, в которой работает режиссер. Функция депутата совершенно в другом. Сама формулировка «культурное ядро», которую депутат использует, показывает, насколько абстрактно она понимает суть театрального искусства. Если говорить о постмодернизме, то культурное ядро — это типичный пример симулякра. Что конкретно она подразумевает под этим, абсолютно не понятно. У Купаловского театра, кажется, есть наблюдательный совет, и на нем лежат функции определять, насколько театр соответствует задачам, которые он сам себе ставит и которые ему ставят его учредители, а именно государство. Среди критиков, например, встречаются разные мнения, но есть много людей (я себя к ним отношу), которые поддерживают стратегию развития Купаловского театра и то, как ее осуществляет Николай Пинигин. Я так понимаю, что депутату просто не нравятся какие-то спектакли, и это высказывание — ее личное дело. И не понимаю, для чего понадобилось решать его с помощью министра культуры?
Для меня серьезный маркер — ее слова про советское время. У меня есть опасение насчет истории со вкусовой цензурой, которую мы видим в России. Надеюсь, что у нас до этого не дойдет. И мои надежды подкреплены конкретикой. В частности, я трактую слова Светлова как недвусмысленный вотум доверия Министерства культуры.
Об ответе Бориса Светлова
«Да, безусловно, там есть сегодня поиск, но это поиск не в сфере массовой культуры, это поиск новой постмодернистской эстетики, связанный с личностью Николая Пинигина, — заявил Борис Светлов. — Это желание говорить на современном художественном языке, для того чтобы привлечь к нашим национальным ценностям молодых людей, которые, к сожалению, воспитываются не только в контексте нашей культуры» (БелаПАН).
Видно, что Министерство культуры довольно работой Пинигина в театре. Это важно. А ведь театр находится сейчас в сложной ситуации: пережили ремонт, есть проблемы с финансированием… Акцент в фразе Светлова я бы делал не на постмодернизме, а на воспитательной функции, которую, по мнению Минкульта, театр должен осуществлять и осуществляет. А насчет поиска постмодернисткой эстетики… Мне кажется, это полемический прием Светлова, которым он попытался поставить на место не специалиста в области культуры, депутата. Если она не способна на таком уровне поддержать разговор, то, наверное, и не стоило бы его затевать.
Если цепляться к фразе, то, конечно, Пинигина вряд ли можно назвать постмодернистом. Но надо понимать, что он режиссер очень разносторонний: работал в условиях антрепризы, был режиссером Большого драматического театра в Санкт-Петербурге. Везде перед ним стояли разные задачи и он выполнял разные функции. Задачи, которые стоят сегодня перед ним в Купаловском театре, сложные. И он с ними справляется.
Не удивляет то, что Министр культуры сожалеет, что наша молодежь воспитывается не только в русле белорусской культуры. Ведь у Минкульта есть в числе прочих функция охранительная. Можно по-разному оценивать, насколько важно, чтобы Беларусь была участником мировых культурных процессов. Но Минкульт же придуман для того, чтобы «белорускость» продолжала жить. И Купаловский театр — одна из базовых институций, которая должна это осуществлять. В этом я поддерживаю Бориса Светлова.
О риске экспериментов
Борис Светлов отметил, что риск увлечься экспериментами у театральной труппы, есть. «Но для этого существует целый ряд служб, в том числе и Министерство культуры, которое смотрит, чтобы ядро национальной культуры оставалось величайшей ценностью и ни в коем случае не было размыто», — сказал министр (БелаПАН).
На мой взгляд, это полемическая формулировка, которой Светлов показывает Парламенту, что функции управления, воздействия на театр у Минкульта есть. В целом я не верю, что эти механизмы будут использоваться против Пинигина, что бы он ни предпринял. Эксперимент, конечно, должен быть на театральной площадке. Совсем недавно в Купаловском открылась экспериментальная сцена, где уже прошли премьеры и планируются следующие премьеры дипломных спектаклей учеников Пинигина — это здорово и правильно, так должно быть. Теоретически возможно, что такие спектакли вытеснят с основной сцены то, что Министерство культуры понимает как транслирование белорусской идентичности (например, «Паўлінка»), но я в это не верю.
