Это была иллюстрация к Параджанову, сам Параджанов был не такой, конечно. Вот вы попросили рассказать «что осталось за кадром», и я почувствовал, как кровь ударила. За кадром осталось все (смеется).
Я подошел после фильма к режиссеру из Киева. Она рассказала, что видела Параджанова в детстве. А во время создания фильма она много общалась со Светой Щербатюк, женой Параджанова, и по рассказам что-то делала. Фильм – живой и для широкой публики безусловно полезен, так как люди, слышавшие много легенд о Параджанове, смогли увидеть моменты его жизни.
Одно дело – когда о человеке кто-то рассказывает, другое – когда вы видите его сами. Мне посчастливилось дружить с ним, найти зерно его сущности, и он это почувствовал. Потому что относился ко мне, надеюсь во всяком случае, чуть-чуть иначе, чем к другим. Иногда он звал, посылал за мной, спрашивал, почему не прихожу, где меня искать. Я ему как-то ответил: Сергей Иосифович, нельзя быть все время рядом с солнцем – сгоришь.
Я познакомился с Сергеем Иосифовичем осенью 1987 года. Проходя по одной из центральных улиц Тбилиси, с картиной под мышкой. Он остановил меня и спросил: «Что несешь? «.
– Картину – ответил я, и по его просьбе развернул ее прямо на улице, в центре города.
– Кто такой?
Я представился.
– Заходи. Знаешь, где живу?
Я не знал, но легко мог спросить у других.
Параджанов оказал влияние не только на меня, как на молодого художника, но и на весь советский кинематограф, на все искусство того времени. Прежде всего тем, что художник имеет право свободно мыслить, видеть образ многогранным – это было самое главное.
Самое ценное, что я в нем видел – это его Человечность. Когда Человечность стоит выше Гения, это много важнее. Ведь бывают и злые гении.
Премьера его второго фильма «Цвет граната» состоялась в 1967 году. Люди толпами ходили на показы. Параджанов гремел на весь мир, вошел в десятку лучших режиссеров мира всех времен, наравне с Эйзенштейном, Феллини и т.д. Сейчас этот потрясающий фильм обрезан, общипан.
В его работах очень много символов. Если проводить параллель с живописью, то есть в нем и Босх, и Овнатанян, и много кто еще. Это целая плеяда художников, начиная с 16 века. С этой планеты он был или с другой, я не знаю, но уровень сознания у него был шире, чем у нас, это однозначно. Он интуитивно чувствовал всех людей, был открыт, но доверял и приближал к себе немногих.
Требовательность в работе, которая показана в фильме, действительно имела место. Параджанов создавал все собственноручно, никаких спецэффектов. Однажды у него дома шел разговор о будущей постановке эпоса армянского народа Давида Сасунского. Параджанов тогда сказал: «Я сниму грандиозную картину, и для этого мне нужны будут 10 тысяч отборных кабардинских скакунов».
В любом мусоре, в прямом смысле слова «мусоре», он видел красоту. И из этого мусора создавал искусство. Что ему не нравилось, так это убогость и шаблон. А все новое, все красивое ему нравилось. Как-то ему подарили французскую супницу с амурчиком из фарфора 18 или 19 века, точно не помню. Он долго крутил ее в руках, ставил на стол, любовался, а потом взял и со словами «Какая прекрасная вещь» бац об пол. Все в панике, а он: «Не беспокойтесь, я из этого шедевр сделаю». Так появился коллаж «Рыба на фоне зеркала».
Очень редко можно было видеть его в состоянии внутреннего баланса, созерцания. Как только появлялись люди – начиналась игра. Он ограждал себя игрой – соблюдал дистанцию. Я как-то зашел к нему. Постучался, никто не ответил. Открыл дверь. Он сидел за огромным столом, облокотившись на спинку стула. На столе масса бумаг, ножницы. Мне, как художнику, хватило минуты, чтобы понять, как он захвачен процессом. Такими моментами нельзя пользоваться, нагло входить, прерывать мысль. Вот эти редкие моменты я имел счастье видеть, а все остальное – накипь.
Для кого-то он был резок, для кого-то груб, для кого-то невыносим, для кого-то ядовит. Для разных людей по-разному. Например, резкость, что показывают в фильме, скорее не резкость, мне так показалось, а неуравновешенность больного человека. Он таким не был. Если его не понимали, не чувствовали, как фактуру, он становился еще выше, как бы поднимался и парил над этим.
Во всей «болтовне» Сергея Иосифовича надо было читать между строк.
Он никогда не подстраивался и не льстил, потому что был свободным человеком. Его даже зеки в тюрьме уважали. Особенно, когда он только сел, в фильме это было, распространился слух, что он изнасиловал сына секретаря райкома, так его приняли как «авторитета» (смеется). Хотя это были сплетни.
Правда Параджанова – в молчании. Но молчал он только наедине с собой.
Его невозможно было сломать. Он чувствовал, что он с другой планеты и знал себе цену. Любил ли он людей? Не знаю, внешне это не проявлялось, но внутренне он весь был наполнен любовью.
Параджанов много рисовал. В 1987 году я оформлял паспорту для его выставки в музее народного творчества Еревана. Он предлагал мне выбрать все, что мне нравится, но я не смог. Во всем городе нас было только двое, кто не имел работ Параджанова: художница Гаянэ Хачатурян и я. Он отправил Гаянэ большой коллаж «Поклонение Матвея», она вернула его обратно со словами: «Сергей Иосифович, я не имею права держать это у себя дома, это должны видеть люди». Он разозлился и послал коллаж Катаняну в Москву.
На людях Параджанов строил из себя клоуна, в хорошем смысле слова. Он напоминал мне грустного клоуна Леонида Енгибарова, только наоборот. Он смеялся над собой, чтобы люди, не хочется так говорить, но «заткнули себя». Иногда это делалось как-то преднамеренно, чтобы завтра полстраны говорило, что он сказал…
Когда человек себя так ведет, это первый признак большого одиночества. Он был внутренне одинок в окружении массы людей. И лишь с единицами он себя так не вел. Например, Тарковский, Тонино Гуэро, Витторио Де Сика, Антониони,– с ними он был на равных.
Гениальность не имеет ничего общего ни с физикой, ни с разумом. Это дух, излучающий волны-вибрации. Гениальные чувствуют друг друга, им слова не нужны.
Гений, как канал соединен с духом Вселенной. Параджанов был такой и Никола Тесла. Для того, чтобы стать таким каналом, человек должен быть пустым. Человек рождается пустым. У детей, если вы замечали, тончайшая молочная кожа и глаза светятся. Постепенно это начинает загрязняться: детским садом, школой, колледжами, институтами, программами, то есть идет заражение. В то время как лучше было загрузить ценным зерном. Например, как в фильме «Прекрасная зеленая».
Едва ли такие как он ведут за собой других – слишком большой ментальный разрыв. Их предназначение, мне кажется, не вести за собой, а трансформировать людей.
Сегодня Параджанова воспринимают как гордость народа – это естественно и закономерно.