Оркестровая яма
В нее можно попасть двумя способами, один из которых — с помощью витиеватой лестницы. Всего в яме может поместиться до сорока музыкантов. Каждый из дирижеров рассаживает оркестр на свое усмотрение, однако не стоит забывать, что существует традиционная оперная рассадка, которую называют американской. Вдоль рампы располагаются первые скрипки (слева) и виолончели (справа).
Вторые скрипки сидят позади первых, альты — за виолончелями справа. Контрабасы находятся за спиной у виолончелей. Посередине сцены располагаются два ряда деревянных духовых инструментов (флейты, фаготы, гобои и кларнеты), за ними — медные инструменты (трубы, валторны, тромбоны и туба). Ударные располагаются дальше всего от слушателя — от левого края до центра сцены, где обычно находятся литавры. Арфы — с левой стороны от дирижера.
Кстати, долгое время в оркестр Большого театра искали арфистку. Как оказалось, это очень редкая специализация.
Многие думают, что во время спектакля дирижер не видит зрителей. На самом деле это не так.
«Настроение зала дирижер чувствует буквально спиной, — рассказывает Иван Костяхин. — Сегодня зритель «профсоюзный» — вежливый, но не очень теплый. Но бывает и наоборот — «наша» публика, спектакль идет легко, цельно, сопереживание музыкальным и сценическим событиям у людей в зале непосредственное и глубокое, аплодисменты искренние и долгие».
В Большом театре есть так называемый полукруглый коридор. Это святая святых для артистов оркестра и их инструментов.
«Нотная библиотека»
Так ее называют работники театра. Официальное название — отдел по организации обеспечения нотными материалами, аудио- и видеозаписями. Сразу же стоит сказать о том, что ноты выдаются только сотрудникам театра. Элла Иванова, начальник отдела, пояснила:
— Если к нам обращаются в частном порядке за предоставлением нотных материалов или видеозаписей, то в этом случае необходимо согласование с руководством театра. После получения согласия мы допускаем человека к работе. Но работать с материалами он может только в стенах театра.
— Кто чаще всего обращается к вам за нотным материалом?
— Концертмейстеры и дирижеры за клавирами. Мы их записываем в формуляр, и ноты хранятся у них столько, сколько им это необходимо. Если же обращаются солисты, мы делаем так называемую выборку из клавира — вокальные индивидуальные партии, которые они учат. Артисты оркестра тоже обращаются за нотами. Мы выдаем им оркестровые партии всего на несколько дней.
— А с видеозаписями тоже все строго?
— У нас очень строго регламентировано пользование дисками. Мы выдаем на руки видеозаписи не более чем на семь дней. Правда, каждый спектакль у нас имеется в нескольких экземплярах. Это сделано для того, чтобы была возможность выдать сразу нескольким людям запись одного и того же спектакля, если к нам обратятся одновременно.
— Большой театр сотрудничает с какими-либо библиотеками?
— У нас есть договоренность с библиотеками сторонних организаций: филармонии, президентского оркестра и оркестра радио. Мы можем обращаться друг к другу за нотами, но пользоваться ими можно только в течение нескольких дней.
В трех помещениях хранится огромное количество нот. Разграничивают их в зависимости от предназначения. В одном кабинете собраны текущие оперный и балетный репертуары: клавиры (всего их около двух тысяч), партитуры (около 750), оркестровки. В другом — концертные номера (около 1500).
Среди огромного количества клавиров и партитур можно отыскать и раритетные дореволюционные издания.
Несколько помещений отведено для хранения архивных спектаклей, которые уже убраны из репертуара, а также для видеозаписей опер, балетов, документальных фильмов об артистах и записей лучших мировых спектаклей. Всего их больше тысячи.
«Матрица памяти»
Архив Большого можно сравнить с сотами в пчелином улье. Он помнит тех, кто блистал на сцене театра начиная с 1933 года.
Приготовления к выставке, приуроченной к юбилею народной артистки СССР Людмилы Генриховны Бржозовской
В архиве сумели сохранить самую первую афишу спектакля «Кармен», который был поставлен на сцене БДТ-1 (сейчас — Национальный академический театр имени Янки Купалы) и с которой началась история Большого.
К слову, всего здесь хранится более трех тысяч афиш. Их делят на репертуарные, сольные, гастрольные, премьерные и знаменательные.
Отдельное место в архиве отведено для негативов (более 30 тысяч) и слайдов (более двух тысяч). Среди негативов можно увидеть не только стандартные пленочные, но и созданные на стекле.
Также сохранились и старые эскизы костюмов. К ним с каждым сезоном добавляются новые. Всего их насчитывается около двух тысяч.
Эскизы к балету «Арлекинада». Художник по костюмам — Валентина Ходасевич. 1945 год
Эскизы к балету «Альпийская баллада». Художник по костюмам — Евгений Чемодуров. 1967 год
Эскизы к опере «Хованщина». Художник по костюмам — Евгений Чемодуров. 1970 год
Эскизы к опере «Аида». Художник по костюмам — Екатерина Булгакова. 2011 год
В архиве можно заметить полку, где в картонных папках хранятся личные дела народных, заслуженных и награжденных почетными грамотами артистов. На данный момент их более двухсот.
Мастера перевоплощений
Именно от гримеров зависит тот или иной образ артиста. Они с легкостью превратят молодого в старика, а белокожего — в эфиопа.
В Большом театре две гримерки: женская и мужская. Наталья Зуевская рассказала, что на грим может уходить от десяти минут до часа. К примеру, на то, чтобы загримировать призрака Банко, который появляется во втором действии оперы «Макбет», уходит меньше минуты. Весь процесс происходит практически в полной темноте за кулисами.
А чтобы превратить меня в старуху, Наталья не потратила и десяти минут. Правда уточнила, что если бы я выходила на сцену, то грим был бы более насыщенным. Зрители должны «прочитать» его из зала.
