Во время подготовки интервью с Юрой Диваковым и Эриком Орловым-Шимкусом «Клоп» в Новом драматическом театре редакция «Культпросвета» обратилась в Новый драматический театр г. Минска за комментарием о причине остановки работы над спектаклем и получила письменный ответ главного режиссера театра Сергея Куликовского, ранее уже опубликованный в комментариях к посту на странице театра во «Вконтакте».
1 марта мы получили еще один текст за авторством Сергея Куликовского. Мы считаем важным документировать все высказывания, имеющие непосредственное отношение к ситуации, сложившейся вокруг спектакля «Клоп», и именно поэтому публикуем этот текст.
Мнение редакции может не совпадать с мнением автора. Орфография и пунктуация автора сохранены.
ЮБИЛЕЙНЫЙ «КЛОП»?
Молодой режиссер приступил к строительству своей творческой карьеры всеми возможными ему средствами, дополняя придумками ( что ж, понятно, человек творческий) совершенно меняющими фактическую сторону происшедшего. И факты, вещь упрямая и просятся наружу. Итак, театр пошел навстречу режиссеру – поставить пьесу Владимира Маяковского «КЛОП» в связи с памятной датой автора. Но ставить по случаю юбилея предполагалось именно написанное юбиляром, и написанное того стоит – в тексте «Клопа» столько не устаревшего, что осовременивать его нет нужды, это и сейчас попадает во многие проблемы нашего времени.
Итак, пункт первый – ставим «Клопа» Маяковского. Даем свободу, причем телесную свободу артистам, показываем, как заявлено режиссером, первый акт «Клопа», где почти нет текста Маяковского, но есть выпущенное на волю разнузданное поведение толпы, в которой трудно угадать профессиональных людей. Допустим, это только эскиз работы, первое приближение, и поначалу сам режиссер хотел работать на малой сцене, это руководство предложило ему перейти на большую сцену – именно потому, что предполагалась приуроченная к юбилею поэта работа. И это было бы в интересах театра как для производства так и театрального процесса. Действительно, репертуарный субсидируемый государством театр работает в рамках плана и финансирования, что подразумевает определенное наполнение зала зрителями. Сборы по экспериментальной сцене театром не включаются в план и финансовый отчет: зал продан полностью – очень хорошо; пришли несколько человек – замечательно, наш эксперимент не прошел впустую. Утверждение автора статьи о том, что критики обеспечили бы это наполнение, выглядит не только непрофессионально со стороны критика, но и просто смешно. Нигде и никогда в наших пределах зритель массово за критиками не шел. Время Белинского давно прошло, да и в те поры, при отсутствии современных доступных видов досуга, критика слушал только очень узкий круг почитателей театра.И опять, не Белинский всё-таки… наш «театральный обозреватель».
Пункт второй – театр посчитал возможным, в качестве пробы пера молодому режиссеру, продолжить работу на малой сцене, тогда она не нуждалась бы в услугах критика, грозившего привести зрителей – на один спектакль он, возможно, и привел бы человек до 20-ти. И все бы радовались – у спектакля появился бы «свой» зритель. Но никто не пообещал бы, что пришедшие на один показ, придут на другой и приведут за собой толпу жаждущих упиться искусством, состоящим из демонстраций актов дефекации и свободного употребления неформальной лексики (кстати, надо отдать должное, режиссер хотел ее , лексику исключить в окончательном варианте спектакля). Всё может быть – но это ЭКСПЕРИМЕНТ, и молодому, подающему надежды, может быть, режиссеру без серьезного, наработанного багажа, не следует отмежевываться от этого слова: всё настоящее рождалось в эксперименте. Другое дело, что он испугался, что это отразится на его гонораре и уменьшении постановочных средств. И напрасно, этот театр умеет находить способы поощрения творческого полета. По сути, Юрий Д. разбудил в артистах некий потенциал, а темные подробности очень привлекательны– иначе, откуда бралась бы разнузданная черная сторона человеческой души? В этом тоже Диваков не новатор ( вспомним Достоевского, и еще ряд гениальных русских писателей исследующих темную сторону души человеческой). Так вот, на первый план вышел страх потерять в оплате. И тогда наступил акт предательства – актеры у режиссера отошли на второй или еще более отдаленный план из-за того, что режиссер счел себя обиженным возможным снижением, повторяю – возможным, снижением гонорара. Да, мы живем на то, что зарабатываем, но откуда тогда претензии на новое слово в искусстве? Московские режиссеры, упоминаемые уважаемым критиком, в возрасте нашего героя шли на любые условия – играли на любых площадках, за самые скромные вознаграждения. И стали теми, на кого теперь ссылаются люди, не знакомые с историей их восхождения в Мэтры.Жажда творчества, стремление к признанию, — непременные черты характера театрального человека. Но когда для утверждения собственной самости человек внедряется в коллектив, в который его сердечно пригласили, а потом устраивает обструкцию и вносит разлад в этот коллектив, когда что-то пошло вразрез с его расчетом, приводит к размышлению – а творчество ли стало основополагающим мотивом его режиссерских устремлений? Театр брал на себя даже организацию «управляемого скандала» — вот, у нас на малой сцене — такое!Это Юрия не устроило – захотелось самоутверждения здесь на основной сцене и немедленно. Так не бывает ( или бывает кто его знает). Самоутверждаться можно только через труд, борьбу с самим собой, прежде всего. А уж выносить скандал, в котором ты сам выглядишь не слишком красиво – это вообще неразумно. На что расчет?
Более того, руководство театра создало для него режим наибольшего благоприятствования, но споткнулось с некоторым непониманием (Ю.Д.) уже на первых порах – на представлении художественного решения постановки. И это пункт третий. Здесь остается вернуться, и не в ироническом смысле, к определению финансовых затрат не только на творческий полет режиссерской мысли, но и на сценографическое оформление – пусть театр ищет средства! Интересно бы узнать – где и у кого он должен их изыскивать – ему, театру государственному , дается определенная сумма на каждую постановку , и он должен исходить из нее.
В будущем, при нахождении разумного, взвешенного подхода к ситуации перед режиссером вставала перспектива дальнейшего сотрудничества с театром. Теперь он его сжег. Осталась перспектива обозначить себя НЕ ПОНЯТЫМ , что возможно поможет режиссеру В его рвении на европейские площадки и , дай Бог, чтобы его устремления оправдались.
(Далее моя цитата из интернет рессурсов по поводу несостоявшейся постановки со всей пунктуацией)
Я, Сергей Михайлович Куликовский (главный режиссер Нового театра) считаю своим долгом пояснить сложившуюся ситуацию.
Мнение высказанное выше не является мнением всей труппы.
С июня театр вел переговоры с одним из ярких режиссеров Беларуси с предложением поработать на сцене Нового театра. В результате театр принял предложения Дивакова поработать над пьесой Маяковского «Клоп». Идею с энтузиазмом подхватил художественный совет.
В процессе работы над спектаклем «Клоп» режиссера Юрия Дивакова стало очевидным, что характер спектакля носит ярковыраженный экспериментальный, неожиданный характер. Работа находилась на начальном этапе и естественным образом у театра возникли сомнения – направленно ли это на минскую широкую публику. Подготовлен ли рядовой минский зритель воспринимать такие неординарные спектакли.
Юрию было предложено выйти из основного репертуарного листа и перейти на подготовленную экспериментальную (малую) сцену. Диваков взял время на размышления и отказался от предложения театра, объяснив это тем, что ему нужно большее количество времени , чтобы перейти в иное театральное пространство. Театр пошел на встречу, пролонгировав время выпуска спектакля.
Юрий Диваков отказался, объяснив это дальнейшим плотным рабочим графиком.
