Параллельно с мастер-классом Вольфрама Лотца для белорусских драматургов аналогичные мероприятия прошли в Грузии, Молдове и Украине.
В минском мастер-классе участие приняли как опытные, так и начинающее драматурги (Сергей Анцелевич, Андрей Иванов, Виталий Королёв, Виктор Красовский, Алексей Макейчик, Александр Мантуш, Лёха Чыканас).
В течение двух дней под руководством Вольфрама Лотца участники обсуждали друг с другом свои работы, делились мнениями и идеями. Драматурги представили фрагменты и эскизы будущих пьес, с которыми они сами и Вольфрам Лотц познакомились еще до начала семинара.
Кроме практической работы над будущими текстами, в рамках мастер-класса участники смогли обсудить с Лотцем проблемы развития современной драматургии в Беларуси, особенности взаимодействия драматургов с театрами в Германии и возможности выхода белорусской новой драмы на европейскую сцену.
«Культпросвет» побеседовал с Вольфрамом Лотцем и узнал мнения драматургов о мастер-классе.
Вольфрам Лотц — родился в 1981 г. в Гамбурге, живет в Лейпциге. Пишет лирику, аудиопьесы, пьесы для театра. В 2011 г. признан лучшим молодым драматургом года, по мнению театральных критиков, в 2015 г. — драматургом года.
Это ваш первый опыт встречи с современной белорусской драматургией? Отличается ли она от немецкой?
В.Л: Это вопрос, который я ожидал услышать. Хочу сказать следующее: если мы говорим о различии между белорусской и немецкой драматургией, то какой-то существенной разницы на нашем семинаре я не заметил. Конечно, возможно, она и есть, но только потому, что в мире существуют разные направления.
Насколько темы, представленные в эскизах пьес, которые вы прочли, актуальны, распространены в немецкой драматургии?
В.Л: Сложно сказать. Конечно, у каждого из участников была своя определенная тема. Одна из них касалась теракта в метро. Это очень специфичный выбор, который связан в первую очередь с местными реалиями, хотя это событие и было замечено в Европе. В общем, я бы сказал, что затронутые темы абсолютно соответствуют нашей действительности. Драматургами поднимались, к примеру, такие вопросы, как проблема наркомании. Я все здесь понимал и узнавал.
Андрей Иванов
Для меня важным моментом был сам факт встречи. Во-первых, драматурги из Минска вступили в диалог и обсудили пьесы друг с другом, что бывает крайне редко. А во-вторых, состоялся еще и диалог культур. Вольфрам — из пространства, где современная драматургия не считается каким-то избыточным явлением. Это, напротив, тренд, и было очень интересно узнать, как чувствует себя и работает драматург в Германии.
Также у нас случился обстоятельный предметный разговор непосредственно о текстах, который иногда перерастал в дискуссию. Мастер-класс с Вольфрамом Лотцем был частью более крупного проекта, такие же встречи параллельно проходили и в других странах. Было бы интересно узнать, как там у них все прошло.
Можно ли сказать, что участников интересовала общечеловеческая проблематика, а какой-то узкой национальной специфики в представленных текстах не было?
В.Л: Я бы сказал, что в текстах есть сцены, отражающие местные реалии, но это детали, а не основополагающие различия, которые касаются самой сути пьесы.
В Беларуси в последнее время приобретает популярность документальный театр, новая драма. А в современной немецкой драматургии существует мейнстрим?
В.Л: В Германии также развито направление документального театра. Этот жанр имеет богатую традицию, он очень популярен у нас последние лет десять. Еще распространен такой прием, когда на сцену помимо или вместо актеров выходят обычные люди и рассказывают о судьбе, о жизни. Но мне все-таки кажется, что это своего рода иллюзия, потому что человек, выходя на сцену, перестает быть обычным человеком, он все равно становится фигурой, персонажем.
Это связано с тем, что театр все больше теряет свое значение как инструмент отражения реальности. Я лично считаю, что эти, так сказать, документальные формы являются своего рода спасательным кругом. Таким образом мы пытаемся добиться ухода от искусственного, привлечь естественное на сцену. Однако естественное в театральных условиях снова становится искусственным. Такой парадоксальный круговорот.
Лёха Чыканас
— Дорогая, как приятно наслаждаться ужином в нашем милом уютном доме под романтический шум телевизора!
— Конечно, дорогой! Тебе понравилось рагу?
— Рагу изумительно! Разве что…
— Что-то не так?
— Почему-то в рагу иногда попадается шрапнель…
Я благодарен организаторам мастер-класса Next Stage Europe за предоставленную белорусским драматургам возможность добавить друг другу в пьесы немного шрапнели. Черновые наброски пьес, с которыми участники пришли на мастер-класс, подверглись бурному обсуждению.
Для себя из этих дискуссий я вынес несколько интересных идей, которые даже если и не будут использованы в пьесах, все равно пригодятся на тернистом околотеатральном пути. Постдраматический театр не рассматривает героя как отдельную силу. Что ж, коллеги, значит, нам предстоит стать коллективным трансформатором театрального пространства нашей ойкумены.
Среди представленных на мастер-классе текстов есть ли, по вашему мнению, те, которые могут в ближайшей перспективе начать сценическую жизнь?
В.Л: Когда мы говорим о театральном произведении, я все-таки стараюсь не концентрироваться на постановке. Сперва надо говорить о тексте, поскольку он является предпосылкой для дальнейшей работы. Те наброски, которые были представлены здесь, по моему мнению, хорошие и зрелые.
Я знаю по своему опыту, что все начинается именно с набросков, фрагментов. В набросках участников мастер-класса читаются определенные проблемы, но пока рано говорить о функционирующей пьесе. Что касается их дальнейшей жизни, жизни на сцене, то понятно, что этот вопрос будет решаться не на таких семинарах, как сегодня, а за столом писателя. Я думаю, что эти фрагменты пьес — по крайней мере, многие из них — многообещающи.
Виталий Королёв
В таком формате я уже работал, это было на совещании при Союзе писателей Москвы. Но тогда мы, драматурги, разбирали друг с другом уже готовые пьесы. Однако обсуждение эскизов полезнее: пользуясь услышанными комментариями, можно улучшить свой текст, сделать его интереснее.
Необходимо ли драматургу профессиональное образование? На мастер-классе вы высказали мнение, что научить писать невозможно.
В.Л: Научить писать невозможно, потому что решение насчет того, что мы будем писать и о чем, очень индивидуально. Но есть еще форма. Она существует с одной стороны, а собственная позиция автора и содержание произведения — с другой. И я бы сказал, что можно научить создавать форму. Можно научить с ней обращаться. Но процесс создания текста всегда очень индивидуальный. Каждый раз он будет проходить по-новому.
Я думаю, что преимущества такой формы работы, как наша на мастер-классе, заключаются не в том, чтобы конспектировать конкретные указания по поводу того, как закончить проект, а скорее в том, что мы получаем другую точку зрения, информацию, что вообще возможен другой взгляд. В этом весь смысл.
Александр Мантуш
Обычно мастер-класс драматурга подразумевает или проведение лекции, во время которой он делится собственными методами и взглядами на работу, или семинар, в ходе которого он отвечает на вопросы участников.
В мастер-классе Вольфрама Лотца модель была совершенно другая: мы обсуждали друг с другом незаконченные работы, высказывая свои пожелания и соображения. Именно эта модель проведения мастер-класса и понравилась больше всего. Даже по отношению к тем моментам, где я и сам бы себе сказал что-нибудь «трехэтажное», я не услышал ничего острого и обидного. Только адекватная оценка и дельные советы по доработке драматургического материала.
Работа над незаконченным произведением, на мой взгляд, выглядит вполне логичной, так как «ломать» и «перекраивать» готовый текст гораздо труднее. Мне мастер-класс предоставил крайне полезный опыт, которого я бы точно не получил сидя в своей «резервации» и слушая, как шуршат в моей голове мои же тараканы.
В условиях постдраматического театра существуют ли какие-то четкие критерии оценки текстов?
В.Л: Текст и его структура всегда имеют отношения к реальном миру. Мы всегда пытаемся отобразить через текст проблемы, существующие в современной реальности. И художник выбирает для этого подходящие формы и структуры. Мы должны постоянно следить за тем, какие формы подбираются для отображения проблематики. Когда мы обсуждали тексты с участниками, мы обращали внимание на то, о чем идет речь, чтобы определить структуру текста. Одним словом, пьеса должна и может трансформироваться в зависимости от ее содержания. Мы должны исходить из базового соответствия формы содержанию.
Какую вы видите пользу от проведения этого мастер-класса в долгосрочной перспективе?
В.Л: Я не могу ответить на это вопрос. Но для меня театр — это разговор, общение с большим количеством людей, а любой разговор — это обогащение. Я не знаю, будет ли иметь наша беседа последствия для общества, но все мы выйдем из этого помещения немного не такими, какими сюда вошли.
